КСБ. Песни.
Часть 1.
Возмездие
Блестит под луною большая дорога.
Лакеи и кучер попрятались в тень.
Кричать - бесполезно. Не будь недотрогой!
Ты видишь - рогатину? Видишь кистень?
Орудье труда - заржавевшие вилы
Легонько уткнули тебе под ребро
Два гордых повстанца - Сысой и Данила.
Сымай соболей и гони серебро!
Ползут твои брови всё выше и выше,
Но ты обвинять нас ни в чём не спеши, -
- Не ты ли слагал воспалённые вирши
О дебрях и джунглях народной души?
За что же, голубчик, обида такая
На бедных, средою заеденных нас?
Не ты ли, бриоши в какао макая,
Мечтал о свободе трудящихся масс?
Дрожишь, окаянный, изнеженным телом?
Какого ж ты идола столько болтал,
Что правое дело - народное дело,
А сам - угнетал, угнетал, угнетал?!
Вскипело сознание гордого росса!
Бумажник на бочку! Свободе - Vivat!
Итак, решены два проклятых вопроса -
Вопросы: "Что делать?" и "Кто виноват?"!
Рыдающий барин избит и ограблен,
Обозван козлом и раздет до трусов.
Злодеи, собрав свои вилы и грабли,
Попёрлись с похищенным в чащи лесов.
...Забрезжил рассвет за далёкой горою.
От мата рыдает и стонет земля.
Два бескомпромиссных народных героя
Друг друга метелят, добычу деля.
1992
-----
Крепостной актер Фролов
Льётся в залу мягкий свет.
Для наехавших соседей,
Верный давешней беседе,
Представляет князь балет.
Руки крыльями раскинул
И летит поверх голов
Крепостной актёр Фролов
В одеяньи Арлекина.
Князь - известный меломан,
Обучал его в Париже.
Посмотри же, посмотри же -
Он - поистине талант!
Он - комический любовник,
Без него - какой балет?!
Отдавал кабриолет
За него сосед-полковник.
...То - пластом на землю лёг,
То - с врагами лезет драться,
Среди пёстрых декораций
Он - как лёгкий мотылёк,
То кружится на бегу,
То на миг замрёт в поклоне,
И осмеян Панталоне
Быстрой сменою фигур,
То отталкивает тьму,
Будто тьма дышать мешает,
И смеясь, княжна меньшая
Аплодирует ему...
...Оступился, начал снова -
Как бы ног не поломать...
У актёра крепостного
Померла сегодня мать.
-----
Requiem
Больно, ребята, - как в жопу стамеской.
Очи народные плакать взопрели.
Гидрою контры убит Чаушеску.
Вождь Революции - подло расстрелян.
Ссохлось ебло от бессильного мата -
- Как это - кодлой собравшись однажды, -
- Верного ленинца - из автомата -
- Словно простого троцкиста из граждан?
Как это - взять и подвергнуть аресту
Мудрого брата и верного сына,
И расстрелять посреди Бухареста?
Вы охуели, братья - румыны?!
Нам, значит, можно, а вам - расхотелось
Дружно жевать макароны на завтрак?
Что за изнеженность, за мягкотелость?!
Где ваша вера в Счастливое Завтра?
...Хватитесь, сукины дети, - а поздно,
Поздно поймёте, кого потеряли!
Как вы теперь без его руководства?
Нужен? - А нету! Пиздец! Расстреляли!
...Словно мудя от удара железкой,
Сердце саднит за любимого друга.
Плачет гитара. Убит Чаушеску...
...Что любопытно - вместе с супругой.
1989
-----
Пророк
В пустынных долах Галилеи,
На перекрёстке двух дорог
В одеждах ветхих, что белее
Чем снег и мел, сидит пророк.
Секунды медленные тают
И раскалённый воздух густ.
Слова пророчества слетают
С его растрескавшихся уст.
В них - руку поднял брат на брата,
И убивает брата брат,
Врагу открыл предатель врата,
В огне и пепле гибнет град,
В них - мор и голод, разоренье,
В них - свержен нынешний кумир,
Но не проклятье, а прозренье
Он призывает в этот мир,
И не слова хвалы веками
За принесённый миру свет,
А едкий смех да острый камень
Швыряет мир ему в ответ,
И он приемлет как награду
Плевков пузырчатую слизь
В спокойном знании: так надо,
Чтобы пророчества сбылись.
-----
Нехитрую утварь выносят из комнат...
Нехитрую утварь выносят из комнат.
Мы снова, мы снова снимаемся с места,
И в небе, бездонном, как ласковый омут,
Дымком растворяется горечь отъезда.
Сутулится тополь в углу у забора,
Косые лучи перерезали местность,
Качаются ветви. Кончаются сборы,
Кончается всё. Впереди - неизвестность.
Прощальный поклон запоздавшим соседям,
Минута-другая, - и дом заколочен.
Послушай! Давай никуда не поедем,
В высокую траву с подножки соскочим!
Давай никуда не поедем, - не мы ли,
Живя здесь, внезапно узнали, - какое
Великое счастье - остаться немыми,
Немыми навек перед этим покоем?!
Нас лето печатью веселья отметит,
Нас осень укроет цветными платками,
Мы будем чисты и бездумны, как дети,
И жизнь отпивая большими глотками
Как мягкую, пенную, юную брагу,
Услышим, как ветер по кронам гуляет,
И дикие боги хохочут в оврагах,
И память - слабеет, и боль - оставляет.
И стоит ли ехать, раскаяньем мучась
В слепой духоте промежуточных станций? -
- Возможно. Возможно, но лучшая участь -
- Остаться, остаться, остаться, остаться!
...Но дикие боги над нами хохочут.
Мы сели в повозку, мы лошадь стегаем,
И рай за спиной превращается в точку,
Мелькнёт - и становится недосягаем.
-----
В этот воздух, дрожащий от холода...
В этот воздух, дрожащий от холода,
Утомлённый туманами млечными,
Месяц август швырнул своё золото,
Удивительно недолговечное.
По тропинкам речными откосами
Ходит осень, такая пригожая -
- Сероглазая, рыжеволосая,
На кого-то так странно похожая...
Дальний крик уходящего поезда
Отзывается птичьими стаями,
Замираешь - и двинуться боязно,
Пока эхо вдали не растаяло.
Так взлететь вверх под крышу по лестнице,
Резать вены смычком от отчаянья,
Истекать истекающим месяцем,
Уходить в эти ноты печальные,
Что, как тонкие струйки, торопятся
Тёплой кровью меж пальцев пролиться, и
В отворённые окна уносятся
В дальний край за озябшими птицами...
...И вдогонку за летними грозами
Возносясь над железными крышами,
Чистый звук растворяется в воздухе,
Умирает, никем не услышанный.
-----
Старый мертвый пароход
От людских путей вдали
Выпал снег. Зимы начало.
У последнего причала
Замерзают корабли.
Чуть видны, едва блестят
В слабом свете, лунном свете
Имена из тусклой меди, -
- Не хватает только дат.
До чего они грязны,
Неухожены, невзрачны!
Припорошенные мачты -
- Как на кладбище кресты.
Старый мёртвый пароход,
Поверни свои колёса,
От заснеженного плёса
Дай скорее полный ход!
Увези меня туда, -
- К нам самим, беспечно юным,
Где поёт песчаным дюнам
Ярко-синяя вода!
...Но не двинется вперёд
Пароход, своё отживший,
Позабытый, отслуживший...
Просто оторопь берёт,
До чего же здесь ему
Быть оставленным обидно...
Из трубы дымка не видно,
Как в покинутом дому.
Нет, ничем нельзя помочь.
Мы бессильны. Но зато нам
Над заснеженным затоном
Будет вьюга петь всю ночь.
-----
Спит, умаявшись в дневной кутерьме...
Спит, умаявшись в дневной кутерьме,
Город Питер под двуглавым орлом,
Лишь на улице Шпалерной, в тюрьме,
Нависает чья-то плешь над столом.
По-над плешью - бледным нимбом горит
Абажура травяной окаём,
За столом - товарищ Ленин творит,
Сублимирует либидо своё.
Пишет Наденьке на волю пострел:
"Всем товарищам прошу передать -
- Жопой чувствую, что кризис назрел.
Век свободы, коли вру, не видать!
Я слыхал - товарищ Сталин стал груб,
Говорит - когда придёт мне конец,
Он отдаст таксидермисту мой труп,
Сделать чучело прикажет. Подлец.
Троцкий ловок, да и Мартов не прост.
Весь ЦК, Надюша, надо менять!
Всё равно - национальный вопрос
Черножопым и жидам - не понять.
Мой тюремщик весь от пьянства опух
(Ненавижу их, позорных волков!),
Николай Второй - ужасный лопух -
- Разрешил в тюрьме давать молоко.
Так что, Надя, может статься, что мне
И удастся доказать, наконец,
Что в одной отдельно взятой стране
Можно сделать офигительный бэмц!"
...Так сидит он, и творит, и творит, -
- Ой, ребята, мы попали в беду!
Всей России пожевать предстоит
Сублимированную лебеду...
...И когда зальёт дерьмом Мавзолей
Из прорвавшейся клоаки Кремля,
Скажет Некто: "По мощам и елей!"
И, конечно, будет прав. На хуй. Бля.
1990
-----
Миргород
Ветер южных морей - у меня за спиной.
В ветхой бричке моей
еду в мой край родной.
Полудённой порой сделаю поворот -
- В мареве под горой -
- Миргород, Миргород!
Здравствуй, Родина! Твой
сладок, ведомо, дым.
Грешного - удостой новым ликом твоим.
Жажда к тебе гнала - в поисках лучшего,
Али ты не ждала сына заблудшего?
Бричку едва влекут дряхлые лошади.
Помню, - имелась тут лужа на площади.
Еду, и вижу я - вот она, здесь она!
Жалко только, свинья - бедная, съедена.
Еду, а по бокам - храп из душных клетей,
Пьянство по кабакам до зелёных чертей,
Визги дур-дочерей
в потных лапах гостей, -
- До могильных червей и до мозга костей.
...Словно - солнечный круг
облако тронуло -
- Пал третий Рем от рук третьего Ромула.
Бросили в хлябь да грязь
твердь гробовой доски -
- С этого началась песня твоей тоски,
Родина, сладкий плен!
Как бы кто не желал -
- Нет в тебе перемен, -
- ты живёшь, как жила, -
- В праведного - плюя, падшего - милуя
Родина ты моя, Родина милая!
Будто ночью в степи плачет скиталица -
- Бричка моя скрипит, - скоро развалится.
Ждёт ли меня печаль,
или же - пир горой? -
- Ведать не мне. Встречай,
Миргород, Миргород!
-----
Вот и вечер. Делать нечего...
Вот и вечер. Делать нечего.
День сгорел в бессильной ярости.
На воде у Новодевичьего -
- Белый лебедь, будто парусник.
Этот вечер - не ко времени,
Всё отбросить - да силёнок нет,
Белый лебедь пишет перьями
По воде пруда зелёного,
Будто я тебе навстречу пойду
Ранним снегом, поздней осенью,
И по первому, по тонкому льду
Мы с тобой друг к другу бросимся,
Лёд не выдержит, сломается,
Чёрной ямой ужас вырастет,
Мы скользнём - и наглотаемся
Ледяной промозглой сырости.
Нас затянет, усыпит, растворит
Зябкий сумрак фиолетовый...
Ты не слушай - это спирт говорит,
Ничего не будет этого.
Это слово - ты не верь ему,
Ни вины в нем нет, ни истины,
Это всё покуда перьями
На воде зелёной писано.
Будут только сны тревожные
Под созвездием Возничего,
Будет комната, похожая
На палату на больничную.
Колеса мельканье беличьего
Одолело, победило меня.
На воде у Новодевичьего -
- Только перья лебединые.
-----
Танго «Клюква в сахаре»
Вот я стою - среди листвы, среди снегов ли,
Вблизи ларька с древесно-стружечною кровлей;
Кругом - свобода убеждений и торговли,
А я - с последним трудовым четвертаком;
В суровый час на нас обрушившихся тягот
Кто ожидал, что на прилавки снова лягут
Коробки, полные болотных кислых ягод,
Покрытых поверху сахарком?
О, клюква в сахаре! Мудрейшее из лакомств!
Язык младенческий, чувствительный, как лакмус,
Наивной грёзой обволакивала сладость,
И слюнка капала с невинных детских уст...
Но сахар таял - наважденье проходило,
И злой кислятиною челюсти сводило:
То был - способный оглушить и крокодила
Реальной жизни конкретный вкус.
И я не знал, что скоро вырасту, как фикус,
Борщом и кашей совершенствуя свой прикус,
Но навсегда во рту пребудет кислый привкус,
И я зачахну в дикой злобе и тоске,
Что угнетают хуже аглицкого сплина
В родном краю, где на полях рыжеет глина,
И не помогут ни со сливками малина,
И ни рябина на коньяке.
1992
-----
Чайковский и Фон Мекк
Для банкета во славу таланта,
В честь певца русских пашен и рек,
Поджидает творца "Иоланты"
Долговязая немка фон Мекк.
Но пустует почетное кресло
Со скрипичным на спинке ключом...
...Не поедет он к Вам, баронесса,
Ни за что. Никогда. Нипочем.
...А Чайковский - творит понемножку,
В кабинете своем запершись,
Зря закладывал новые дрожки
Селиван - образцовый мужик.
Неохота к фон Мекк, хоть ты тресни, -
- Ну и черт с ней, с костлявой каргой! -
- Не поедете Вы к баронессе, -
- Ни к чему Вам она, дорогой!
Баронесса, наплюйте - и квиты!
Вы и сами, мадам, хороши! -
- Попытаться купить за бисквиты
Божью искру российской души!
Петр Ильич, оставайтесь на месте!
Вы в долгу пред простыми людьми!
Не поедете Вы к баронессе, -
- Вам и здесь хорошо, mon amie!
...Объявили начало банкета.
Гости пьют охлажденный Ai,
И шипят понапрасну ракеты,
В небе высветив вензель "П.И."...
...Вдалеке затихает поместье,
В кабинете застелен диван...
...Не поедете вы к баронессе -
- Не надейся, мужик Селиван!
1991
-----
О законной жене
Когда в ночи такси зелёный глаз
В тебя вонзает хищный взгляд пантеры,
И ты, уже не первый в жизни раз
Готов сорваться в омут адюльтера,
Когда ласкает полная луна
Крутые бёдра уличной знакомой, -
- Остановись. Одумайся. Ведь дома
Есть у тебя законная жена.
Жена накормит. Жена напоит.
Жена взволнует и успокоит.
Жена - она и есть жена.
Не с нею ты - а с кем она?
Когда надсадно пищевод болит
От пятого гранёного стакана,
И в жилах у тебя давно бурлит
Уже не кровь - "Букет Узбекистана",
Когда утроба спиртом сожжена
И просит голова пирамидона, -
- Остановись. Одумайся. Ведь дома
Есть у тебя законная жена.
Жена растает. Жена поставит.
Жена наставит. Жена заставит.
Жена - она и есть жена.
Напился ты - а что она?
Когда летят по улице, гремя,
Бессонным утром первые трамваи,
А ты опять на мизере с тремя
Сидишь, и ждёшь четвёртую, зевая,
И ясно, что игра тобой сдана,
И долг твой вырастает снежным комом, -
- Остановись. Одумайся. Ведь дома
Есть у тебя законная жена.
Жена излечит от хворей разных,
От всех напастей, от всех соблазнов.
Жена - она и есть жена.
Она на то тебе дана.
1987