Байки от Песчаника.
Том 8.
1. Сами с усами
2. Коды доступа
3. Швайне ист швайне
4. Ежегодный день.
5. Время разбрасывать шапки.
6. Экспедиция, однако!
1. САМИ С УСАМИ
Бледноус тяжело, на выдохе положил телефонную трубку, платочком вытер потный лоб. Ослабил узел галстука. Посидел, замерев, подумал. Выругался. Достал диктофон, включил, стал бубнить.
- Почему хотя б не ничья, спрашивают… Ха. Потому, что у них Жо. (В сторону) Не в кепке… Так, подумаем, где недоработали… Форма у нас тех же цветов… Вратарям желтую и серебряную форму как у ихнего заказали… Дмитрий и Сергей в составе. Чеха ведем на мазИ. 3-5-2 есть. Что не так? Браку надо пашней постричь, вот что! Как у Жо! И костюм нашей Мариинье надо такой же купить, как у ихнего! И ботинки! Иэх, от кого же у него ботинки? Надо узнать. Что-то еще… еще что-то… - Бледноус откинулся, задумался. - На мАзи! А знаю! Ха! Эх, как же я упустил! Ну, конечно! Я ж еще весной купил эту мазь… как ее… где, где она? – Бледноус стал рыться в ящиках стола, - А-а-а, вот! Срок годности? Отлично! Мариинью ко мне! - Рявкнул Ген. Менеджер в селектор и надиктовал распоряжения. Застыл.
Через пять минут в кабинет зашел Главный Тренер.
- Звали?
- Звал-звал. Я вот все вспоминаю, чего мы упустили… давеча…
- Победу, Юрь Батькович? Еслиб не Жо… - Коуч подошел к столу.
- Будет тебе… ужо… Победу… Еще что-то…раньше…
- Березуцких?
Бледноус дернулся. Но, передумав, остался на месте. Только крепче сжал банку.
- Да нет, попозже… В подготовке… - Большим пальцем он открутил крышку баночки. Стал примеряться.
- А чего подготовка? Работаем… - Тренер отошел к шкафу для призов, смахнул пыль с одинокого «Победителю турнира дублеров»
- Ага. Вы работаете, а они – тренируются! – Бледноус встал из-за стола и как бы доверительно подошел к тренеру сзади, - Костюм и ботинки я тебе заказал, как у Него. Хорошо бы конечно, прямо с него, но так просто не отдаст… Галстук поищем… похожий…
- Вы лучше похожего на Олича купили б.
- А что, Казьмин не похож уже что ли? И чего ты его в защиту отволок, проверь впереди, рядом с Бракожо нашим… - Бледноус отвлекся на телефонный звонок, - Что? Что значит орет и упирается? Десяток соберите, но чтоб у него пашня на голове была, как у Жо! Как на той фотографии, что я вам дал! Ишь… - Бледноус отключил мобилу и развернулся к коучу, - Губу раскатал… Купи…
Коуч как раз отвлекся и… Бледноус, макнув палец в мазь, резко провел тому по верхней губе, - Я тут получше придумал! Не костюмом единым! Во, ты смотри, реклама не подвела!
На верхней губе коуча за полминуты выросли густейшие черные усы. Аж заколосились.
- О! Красота! Вылитый! Еще бы килограмм пятьдесят сбросить и – две капли!
Коуч, попискивая, пальцами рвал усы, но те только лучше укладывались.
- Эт… это… чего?! Зачем это?! Вы чего!
- Чего, чего. Носи, хоть и не заслужил пока. Сбреешь, когда УЭФА возьмешь. Приказ.
Проводив удовлетворенным взглядом коуча, Бледноус, зашел за шкаф, сбросил серые одежды и переоделся в приготовленный черный костюм. Сверив с фото, снял галстук. Достал сигару, стал раскуривать, другой рукой небрежно набирая номер РФС. Прожег брючину. Зашипел.
- Алле! Говорите! - Отозвались на том конце провода. Бледноус, сбивая пламя с ног, закашлялся. Посмотрел на сигару. Оторопел. На ней выросли густые усы.
- Алле! Говорите!
- Что за буйня творится, епановрод!!! – Оглушительно заорал Бледноус не отпуская трубку, - Эти Усы везде, блянах!!!
- Ничем не можем помочь, звоните в Лигу сексу…
Бледноус отбросил трубку и сигару в пепельницу. Округлил из под кустящихся черных бровей глаза. На всех пальцах Генерального Менеджера, на телефонной трубке, на ширинке развевались густые черные усы, пряча в себе улыбку.
В образовавшейся немоте за окном раздался скрежет граблей парикмахеров по голове Бракожо.
;-)
-----
2. КОДЫ ДОСТУПА
Утро. Старогорск. База сборной. У парковки повизгивают автомобили подъезжающих сборников. С каждым визгом, с каждым хлопанием дверей авто, у Гиддинга, стоящего за занавеской у окна на третьем этаже, все больше и больше втягивалась голова в плечи. Он то и дело нервно подносил к глазам мятый листок бумаги, полученный по приезду от Породюка. Мол, русский язык, азы общения. Вот и сейчас услышав, точнее почуяв барабанными перепонками грохание дверей очередного огромного авто, он впился бегающим взглядом в этот листок и, стараясь придать своему голосу сержантские нотки, затараторил, повторяя в сотый раз первый абзац, не понимая в нем ни буквы. Гиддинг сплюнул, застонал и, упав в кресло, подумал на родном, - «Вот жеж шайзе, донныйветер! Ну и язык… А вот ничего не буду говорить. Насуплюсь и молча буду смотреть. Профессионалы, поди. Вона у них даже медведи на велосипедах ездят». Приняв, решение и заодно новопассит с седуксеном, Коуч расправил плечи, с усилием вытянул голову из них и пошел вниз.
Спускаясь по лестнице к полю, Гиддинг шепнул Породюку: «Ю драйв, Шаша!». Тот недоуменно вскинул брови, но наткнулся на насупленный взгляд «а-ля Бунша», не суливший, по мнению Гиддинга, ничего хорошего. Бородюк набрал в легкие воздуха, чтобы начать влиять на ситуацию, как Коуч поднес листок к лицу и прочел первое попавшееся на нем: «Оторвью яйтз». Спустились. Молча.
«Хелооу, бойз…» - Это все, что сказал Коуч, перед тем, как усесться в кресло у кромки. И полчаса, как мог, изподлобья, наблюдал, как Породюк гоняет футболистов. Те не впечатляли. Все время оборачивались на коуча, спотыкались, как на полусогнутых. Падали. Поскальзывались. Некоторые упражнения, которые раньше они делали хоть спросонья, сейчас выходили коряво. Начали бить по воротам. Сложные мячи просто их не находили, а те, которые попроще, нехотя докатывались до створа, и должны были бы стать легкой добычей вратарей, но становились с их легкой руки бабочками и пенками. Породюк крякал, Хиддинг хмурился, игроки потели ладонями. Президент нервно курил в сторонке. Наступило время двусторонки. Все посмотрели на Коуча, надеясь получить ЦУ, мол, как делить-то, но тот, поймав их взгляды, неуклюже дернулся как от тока и высоким, нервным, взведенным до ультразвука голосом заорал «Шнеля! Шнеля!» и рубанул в воздухе рукой с листочком. Породюк просчитал траекторию и поделил - как стояли. Вратари и оборонцы с одной стороны, нападенцы и массажисты - с другой. Началась игра, но ее, как таковой, не было. По полю перемещались 24 организма с грустью в глазах и с 24 атмосферными столбами на плечах. Веселился только мяч, сам выбирая себе траекторию движения. Замысловатый пятнистый какой-то попался. Через десять минут такой игры игроки встали и, ломая руки, бросились гурьбой к креслу Коуча. Тот винтом выйдя из кресла, спрятался за него. Захлопал ресницами под упавшими на нос со лба очками. Потянул с кресла плед, но передумав, замер, косясь на жгущего пальцы фильтром сильно перенервничавшего за этот час Президента. Игроки встали в полукруг и взмолились:
- Герр коуч! Не томи, зачти, хоть первый абзац! Сил нету терпеть! Миром просим! Все сделаем, что ни попросишь! Зачти, не бери грех на душу!
Президент выбросил фильтр, подошел к Коучу, взял того за ладонь с листком и поднес тому к носу, указал на абзац:
- Зачти, Гуз. Люди просят. Дело стоит.
Хиддинг нерешительно вышел из-за кресла, посмотрел на аж наклонившихся в ожидании игроков, на Породюка, нервно прикусившего свисток.
- О’кей, бойз. Ноу проблем.
Прокашлялся. На лицах окруживших, отразилось воодушевление, как от начальных титров любимого фильма. Воздух как наэлектризовался. Это воодушевление перешло к коучу и тот, набрав звенящего воздуха Старогорска в грудь, вдруг резко, лающе заорал крепнущим с каждым словом голосом, быстро дошедшим до трубного и сшибшего всех галок с деревьев бора и шляпу у Президента:
«Зобра…лизь, плиад? Нихто, ипат вашу роту, ни опосдаль? Кто опосдаль - тому зраза пис…вцес!… Виябыт! Виябыт! И виябыт! До зинего шлена! До языка до него! И ниже! Свой крутой яйц сама засунь себе в жоп, кто не засунь, за Ибицей пыль глотат!» - Коуч перевел дыхание и, продолжил, без просьб выйдя на второй абзац. Пробирало не менее.
На лицах игроков, Породюка и Президента расплылись широченные улыбки, всех зримо отпустило. И тут все бросились на поле. Даже Президент. Раздался визг укрощаемого мяча, смех игроков, заскрипела взвиваемая трава, пошла работа. С воодушевлением, азартом, жаждой Игры. Все настолько увлеклись, что про Коуча забыли напрочь. А тот стоял и недоуменно протирал лицо и очки платком, наблюдая за вспенившей тренировочное поле круговертью.
- От это да, - Подумал на родном Коуч и с уважением посмотрел на мятый листок, - Мне бы этот листок хотя бы минут на пять в матче с итальянцами…
;-)
-----
3. ШВАЙНЕ ИСТ ШВАЙНЕ!
- Хеллой, Ивица!
- Ху а ю?!
- Это иа, Заплетикоза! Ну, Стипе! Узнал? Бу-га-га!
- Вот дую вонт?
- Да вот в Москвоспартак зовут. Совет треба… А ты чего по аглицки-то? Ты ж шваб теперь!
- Слышимость плохая. Вас из лус?
- Тьфу, Ивица! Да говорю ж – в кабаны москальские бреют! Стоит идти-то?
- Хау матч?
- Полтора в год, гутарят!
- О! Кем там будешь?
- Да я ж голкипер!
- Да есть там голкипер!
- Да ты шо?!?!
- Ага, сам видел. Гоблин какой-то. Горилла в шкуре! Но дырявой. Ты покраше будешь.
- Подожди… подожди… По описанию на Воя Ковальски похож… Он?
- Ай донт ноу… Он ко мне все время грудью стоял. А когда падал, пропуская, я на спину ему не плевал… А! Вспомнил! Его фамилию с трибун часто скандировали… Счас вспомню… Курзалесски!!! Во.
- А-а-а-а-а! Бу-га-га! Он! Хм, а ты говоришь, у них есть воротчик… Нету у них воротчика. Еду.
- Едешь? Хей, стьюпит!… Подумай! Отобьешь трудный – это уровень Спартака, не отобьешь – уровень воротчика. Больные они в этом плане… Пережженные полосой… Алло? Алло? Тьфу, положил…
…
- Я не стьюпит! Я – Стипе Заплетикоза! Фьедун не выдаст, свинья не зъист! А не выйдет, так хоть долг таки выбью из Воя… А то взял и сдристнул…
:-)
-----
4. ЕЖЕГОДНЫЙ ДЕНЬ
1. Фельдун, развалившись на заднем сидении, слушал Трубача. И так и сяк. Хм. И чего Чайтов в нем нашел? Фельдун постучал в бронированное стекло водителя, пальцами велел ему свернуть Трубачу настройку. Тот покрутил. На Шпорт-ФМ шел «Гладиатор». Фельдун пальцами велел сделать погромче. «…Непорядок… видят все…» Тьфу, подумал Фельдун. Нет, чтоб про юбилей Тасаева, удары через себя Обрусяева, пасы Черепкова… Услышав «… сор из избы…» Фельдун выпрямился, замер и, приняв решение, нашел в боковом кармане пыльную табличку со словом «Остаповка» и приложил ее к стеклу. Водитель вжал голову в плечи, а потом - педаль газа в пол. «А что, месяц не был, надо заехать» - подумал Фельдун. Однако за поворотом уперлись в начинающуюся пробку. Водитель нажал на кнопку «Трафик» и поперек красного Бентли высветилась белая полоса с заветным ромбиком, являвшимся репродуктором, из которого залаяло: «Сбар-дак-чем-пи-он!».
2. Так и не выключая «лая», Бентли, весь в потеках от яиц и помидоров, со
связкой сосисок без сои на антенне, подшуршал к воротам базы. Тишина. Полная.
Только каркают вороны, да ветер играется крышками консервных банок у забора.
Водитель почесал затылок и, порывшись в бардачке, достал пульт управления
воротами. Нажал. Те дернулись, скрежетнули и застыли. Еще. Мертвяк. Водитель
озадаченно хмыкнул и, выскочив из Бентли, вцепился в ворота. Пошли. Тугие
створки заскрипели так, что все банки захлопнулись, а вороны самопроизвольно
отложили кнак, пятнисто изменив цвет Бентли и густо - кепи водителя. Въехали.
Опа. Радовавшая глаз светленькая дорога к зданию базы представляла собой слепок
кепи водителя. В некоторых местах бурьян практически уже переходил дорогу. За
бурьяном на дороге лежали два дуба, помнивших Промкооперацию. Под ними кроты
нарыли речушку, бобры приступали к плотине. Семья кабанов, жившая испокон под
дубами, обиженно похрюкивая, лежала ромашкой, попа к попе, на отшибе, накрыв
брюшками остатки желудей. «Что такое?!» - Всполошился Фельдун, - «Что за
непорядок?! Где лесник?!» Из машины пришлось выйти, по дубам перебрались через
кротов. От бобров еле увернулись, прикрыв спину друг другу, вышли к базе. База
представляла собой картинку разрухи из рекламы «Стелы Артуа». Клочки бумаг,
хлопающие на одном шурупе створки окон, косые двери, отвалившаяся штукатурка,
косая крыша. И никого. Ну, прям, все точь в точь, как в Ежегодный День
Увольнения Главного. «Но я же никого не увольнял?! Где НачБаз?!» - Фельдун
прошел в фойе, никого. Пролетел по коридорам, влетел в конференц-зал, столовую,
прошерстил комнаты отдыха, фитнес-зал, бильярдную. Ни-ко-го. Выскочил на улицу.
Побежал к тренировочным полям. Пусты. «Да где же они все?!» - В сердцах заорал
крутящийся Фельдун запыхавшемуся водителю, который, не рассчитав, чмокнулся кэпи
ему в грудь, - «Всегда они ж здесь, и кому надо, и кому не надо! Так, тихо.
Давай прислушаемся!». Замерли. Нигде ни вздоха, ни выдоха. Даже цикады замолкли.
Трава вертикальна. Деревья скульптурами. Но чу! Что это? Вой Воя? Где? Ага!
Фельдун бросился к бассейну.
3. На дне бассейна, как давеча семейство кабанов, ромашкой, попа к попе, намазно
сидели обитатели базы, дрожа кожей, не смея поднять глаза и посмотреть, кто
подошел к краю бассейна, и только усилили подвыв, как жены Абдуллы, когда из под
ноги Фельдуна на плитку упали камешки. «Ч-что так-ккое?!» - Взревел Фельдун, -
«Что за непорядок?! Почему вы здесь?!! Из-за чего?!» «Из-за меня» - На пол
бассейна упало еще несколько камешков. Приободренные голосом Фельдуна обитатели
бассейна, тут завыли неизбывно: «онжесказалчтоушел…с концом…» Фельдун повернулся
и обмер. На краю бассейна стоял Главный Тренер, в серапе, как у Клинта Иствуда
из фильма «Хороший, плохой, злой», на котором ярко, серьезно, выделялась надпись
«Пошли вы нах. Ипать вас всех!». А вот взгляд у Коуча был как у убивца Ли Ван
Клифа из одноименного фильма, только в руке был не кольт, а увесистая
водопроводная труба. «Я что вернулся-то…» - Ледяным тоном произнес Коуч, - «
Очки забыл. И вишь, как чуял…» Фельдун и водитель охнули и самопроизвольно
плотно свели свои попы вместе.
4. Кроты и бобры приостановили работы. Так как опять затряслась земля. На отшибе
мелко затряслась семейка кабанов.
-----
5. ВРЕМЯ РАЗБРАСЫВАТЬ ШАПКИ
Сразу после матча Фельдун прошел, торопливо отвечая на поздравления мелькающих лиц и рук, в смежную с раздевалкой команды клетушку, откинул клапан на стене и с картины с той стороны забегали туда-сюда до того пустые глаза Гладиатора. «Хм, Чайтов, как схватил Пашувлюка на поле, так и не отпустил из объятий... Тот уж бордовый… Как бы не свернул ему чего… А и свернет… Коуч, вон, грит, рано хвалить мальца… Не испортил, грит. Ха. Как бы его самого счас не испортили б… О, таки свернул… И ведь нипочем не скажут, почему малец за спину теперь смотрит и икает, приседая… Ко-ман-да. Так, стоп, а что с Браженовым?! Не понял! Где его руки?! Башка вон, плечи… и сразу трусы… Чего он там орет? Не было рук?! Во! Молодец. Премию надо выписать ему. Скока бы ему выдать на руки?.. Хм. Рук то нет. Так, а что с Плетьюкосо? Лохмы рвет…Что-то пишет… тааак… где у меня… так-так… 15 лет никто никому из рук не выбивал в мире… неуважение к спорту… кому это он строчит? Так… Ого. Гаага. Бугага. Нунах. Хорошо я придумал после Альбеничева почтовый ящик с кочегаркой соединить… Пусть его… Так, а коуч чего делает?! А-а-а, топором зарубку очередную на колонне ставит… Мол, зарубка – победа. Ох, дорого мне эти зарупки его… заеврики… Зато вон даже Галиниченко орет и машет, как 90 минут отыграл… Таааак… Кто-то должен остановить Побыстрова… Всем руки переломает, показывая, как он задел надирного голкипера… Вон и Коуча свалил бедром… Не, ну а по полу-то на два метра-то зачем глиссеровать?! Всю плитку уже собрал… Ну ладно… Пусть его… Ха! Первый раз вижу потного после матча Сальери нашего!!! Майка вся в мыле! Орел! Эх, фотика нет… Красавец! Наконец-то! Бальзам! Таааак… а майка-то не его… это он вишь поменялся с Маршавиным… и не пот это… а шампанское пролил… Тьфу. Что-то наш бомбардир весел, как никогда… Чего-чего? А-а-а-а… Это чего ж?… Команда на Тихий полетит, а он по баба… барам тут? Хитер… И ведь не возьмешь приказно… Ох, тяжела ты шапка… А и без него… У Браженова к Лучу руки-то отрастут… А и Одинвингер еще этот. Интересно, купили мы его? Алло, ну, как там, купили этого любителя нашей клуба? Что? Я же приказал купить! Да, мой приказ не обсуждаем! Купить!!! Что? Кто будет против? Какой Йохан Палыч? А почему мы его должны у Йохан Палыча покупать? Что? Как купил? Что значит купил? А… А этот… как его… он же говорил, что ромбик с детства… Какого кота? Кто за хвост?! Ты что мелешь-то? Что? Что Йохан Палыч отдает? Какого образильца? Велюр… тона? Отдают? Так отдают или… За скока? Однако! А этот по ромбику не скучал?… А! Ага. Ага. Ну. Ну-у… Ага. Покупай! Что? Что?! Мой приказ необсуждаем!!! Все. Лады. Фу… Ну вот. А то - никого, никого… Во! О, пока гипера покупал, все уже разошлись. Счас, поди, у микрофонов клубятся… Ладно, пусть их... Ох, хорошо то как… Пойду… пересчитаю, что осталось… Ох-хо-хо… Они думают легко народной команде у народного правительства матч выиграть…
Слезая с ящика, Фельдун запел «Наш Сбардак!» на мотив «It’s my Life».
- А сами даже гимна клуба придумать не могут… - Раздался его голос в коридоре. Потом Фельдун помянул Чертчесова, споткнувшись на куче развороченной Побыстровым плитки. Чертчесов даже не икнул, хакая топором по колонне.
- Суров, суров. – Похлопал его Фельдун по плечу. И про себя подумал: «Пусть его. Когда теперь доведется…»
Мотивчик сам перешел на «И на Тихом океане свой закончили поход…». Фельдун опять помянул Чертчесова и, мотнув головой, заорал, залезая в «Майбах» на ухо водителю: «Итс Сбардак!!!»
-----
– Итак, Савин действительно ли покинул расположение ЦСКА?
– Да, информация соответствует действительности.
– Почему же это произошло?
– При оформлении перехода возникли некоторые финансовые нюансы, которые нас не устроили.
(Р.Бабаев)
6. ЭКСПЕДИЦИЯ, ОДНАКО!
- Так. Ну, собственно, все? Вот счастливая ручка для подписи, гол в первом матче гарантирующая… - Пиджак протянул ручку, Майка Без Рукавов дернулся было, но рука его пошла вкось и вверх, чесать затылок.
- Гхм, кхе… - Прокашлялся Жилет, - Мне, как агенту, хотелось бы в пункт 202.22.12 внести нюанс.
- Какого типа? – Сухо спросил Пиджак
- Вот этого типа… - Показал Жилет на Майку Без Рукавов, заморщинив щеки, но быстро спрятав улыбку во вставных челюстях, - Негоже оставлять мальчика без копья денег…
- Не понял? – Не понял Пиджак.
- А что тут непонятного? – Собрал Жилет винтом брови в комок, - В этом месте стоит сумма прописью. Мы показали контракт нашему шаману из соликамского улуса… Налили, конечно, перед этим, как без этого… без этого слова не добьешься… - Жилет распустил брови, те попали в нос, Жилет фыркнул, брови улеглись на усы, - И шаман чуть не умер от смеха. А когда отдышался, то сказал, что… счас… - Жилет достал листок бумажки, одел макаренковские очки, чуть вывел глаза из орбит, - счас… Вот. «Мал-мала… Однако!» Мы верим шаману. Тот, когда мы спросили, гнать ли Оборина, брать ли Рахимова, сказал… счас… А, вот! «Олени болеют, однако!» Во! В корень! Выгнали, взяли, вишь, прем. Так что, прошу внести нюанс в пункт. Не было случая, чтоб шаман ошибся.
- Вы, …, совсем …! Какой шаман?! – Пиджак стал искать ворот рубашки. Нашел.
- Соликамский… - Жилет стал искать платок, чтобы промокнуть темя. Не нашел.
- Сколько? – Пиджак сверлил.
- Шаман сказал…счас… - Жилет рваным движением достал еще бумажку, выкатил глаза, свободной рукой снял с очков бороду, - Счас… Во! «Надо бы повторить, однако!» Значит, множить на два…
- Чтооооо?! – Пиджак снял пиджак, стал засучивать рукава рубашки, галстук слетел за миг, оказавшись в обеих руках, и на шее Жилета, - Убью, однако!!!
Минут через пять. Отдышались. Молча.
-Так ведь не сами ж мы… Шаман же…- Жилет уже заправлял усы за уши, к бровям, - Стали бы мы просто так… Поймите…
- Ну вот, что… - Сказал Пиджак возвращая рукава на место, - Даю вам сутки… Туда и обратно… СпрОсите у своего шамана, умеет ли он грамоте, а главное, хватит ли ему пятидесяти литров белого до зимы?
-----