Отец Федор.

Проза. Том 1.

СЕЛЕКЦИЯ 2004

В статье в Футбол-Ревю "Борьба на языках" (суть статьи о селекции, персказывать не буду, название и так говорящее) бросилась в глаза фраза:
"...летом появилась информация об интересе ряда команд к полузащитнику тамбовского "Спартака" Юрию Жиркову, и в итоге он оказался в ЦСКА. В клубе, который на него поначалу не претендовал, а потом просто взял и купил".
Сразу картина представилась.

Магазин. Внутри толчея, давка, первым в очереди Андрей Владимирыч, в лисьей шубе. Сзади Юрий Палыч. Поглядывает на всех свысока. Дальше два Гжебика, Петрогжебик и просто Гжебик. Улыбаются и показывают друг другу под прилавком дули. За ними Олег Иваныч. Следом остальные. Тишина.
Червиченко (надувает щщщщщёки, пыхтит):
- Ну чё, бля? Показывай, чё подороже.
Продавец:
- Слишком дорогих нету, были двое отечественных, так они и до прилавка не дошли. Со склада забрали. Бронь. А с импортными поставщики подводят. Есть Жирков. Перспективный.
- Жирков, говоришь? Это хто? Левый край? Скока? Заверни. - хлопает по карманам - Блять, опять кошелёк дома забыл".
Сёмин (ехидно):
- У себя или у Анюты?
Червиченко:
- У Лекуха. В карты вчера дулись. На контракт рекламный. Вроде забирал барсетку-то, а куда сунул - не помню.
Сёмин:
- Ну и пошёл в задницу, только место занимаешь в очереди, мне фишку перебиваешь, а не берёшь нихера, боров чёртов. Животновод, блин.
Червиченко:
- Ты на кого вякаешь, мурло? На девятикратного вякаешь? Я тебе щас очко наизнанку выверну.
Сёмин:
- Своё сначала на место заправь. И считай что допиздился, играть будешь в Луже. А Филатов дурак, када в президенты РФПЛ собирался, хотел из-за него вышку расширять.
Червиченко:
- Срал я на вышку вашу. Я на всех срал. Я свою вышку скоро куплю. Ты када первый лимон заработал? Вот и заткнись - роется в карманах. - Лана, хуй с ним, с Жирковым, завтра куплю. А вон тот, в углу, почём?
- Десять тыщ.
- Чё-то он несвежий какой-то, пыльный, да и почернел весь.
- Дык за тонну десять. А товар что надо, просто расподажа у нас, закрываемся скоро.
- А-а-а, понятно. Мне две тонны взвесь, вон того, килограмм на сто, обязательно, мелочь у меня где-то валялась вроде. - суёт руку в карман, но растопыренные пальцы не лезут. - Эта, а можно товар сегодня, а бабки завтра?
- Да чёрт с тобой, забирай, а то каждый день три места в очереди занимаешь, только толкотню создаёшь. А негра в центнер дарю, как оптовику. Мы его кормить заипались ужЕ.
- Пока. - поворачивается к охране. - Это стадо до Тарасовки конвоируйте. Тока смотрите, штоб не сбежали или не передохли по дороге. Вот витаминчики, дадите им если что. А то я двоих таких отправил в тот год без провожатых, так один по дороге сбежал, а второй в кусте смородины заблудится умудрился. Бусы делал, и потерялся. Шас в Воронеже.
Уходит.
Сёмин продавцу:
- Чё-то дороговат Жирков-то? Поглядеть бы на него недельку. Мож брак какой. А в рассрочку нельзя? А то взяли мы пару лет назад такого. Вроде импортный, а не смазанный весь. Пришлось выкинуть. Так он настолько кривой оказался, что назад вернулся. Бумеранг африканский, блин.
- Гражданин, не ипите мозги, будете брать - берите, а нет - не создавайте очередь. Без вас охотники найдутся.
Сзади слышится возня:
Оба Гжебика хором:
- Берём.
Петрогжебик:
- Ты кто такой?
Гжебик:
- А ты кто такой? - слышатся визги, чешская матершина, звон разбитого прилавка и клубок Гжебиков катается в пыли, награждая друг дружку тумаками. - Ах ты сволочь, дома от тебя покоя не было, и здесь выйопываешься.
- Чтоб ты понимал в российском тренерстве, чурка нерусская. Мои твоих в том году вот так. А потОм вот так. - возня возобновляется с новой силой. Войдя в раж Гжебики сшибают с ног чешущего репу Сёмина.
Сёмин:
- Йоп вашу мать, лимита чёртова, вести себя не умеют, а лезут в приличное общество. Чемпиона по игре чуть не уронили.
Петрогжебик, вставая:
- Ты чемпион? Чемпион по игре, это я, а ты хуй с припаяной башкой. - чех натягивает вязаную шапочку на плечи оппонента, следует хук с правой, Сёмин кубарем летит через лежащего Гжебика. - Будешь трындить, ещё в ухо получишь.
В дверь заглядывает Боровичка:
- Да, да. И Овчине твоей пиздюлей наваляем.
Петрогжебик, поворачиваясь к продавцу:
- Эй, ты, как тебя, Жирков, говоришь? А Кинцлы какие-нить есть?
- Как грязи. Двести тыщ штука. В ассортименте.
- Грязных вон тому, жирному. - кивает на закрывшуюся входную дверь. - Мне чистеньких давай, а то зал аэробики перемажут весь. ПятОк. Нет, давай восемь, что бы этому не осталось. - пинает ногой пытающегося встать Гжебика.
Под шумок Шевченко отвешивает пинка Олег Иванычу:
- Что, свинячий выкидыш, подсидел-таки? Олег Иваныч дышит на Шевченко. Тот теряет сознание.
Олег Иваныч, забыв зачем пришёл, бурчит под нос:
- Вот проклятая шинкарка, чтоб тебе чёрт космы повыдёргивал, чтоб тебе опухнуть, антихристово племя.
Поворачивается к продавцу:
- Почём шелуха?
Продавец:
- Перспективная поллимона. Отработанной нет, эти вон - кивает на конец очереди - разобрали всю.
Олег Иваныч лихорадочно считает в уме, но ум заходит за разум.
- Ты по-русски можешь сказать?
Продавец:
- По-русски - примерно 625 ящиков плюс закуска.
Романцев:
- Ааааааахуеть. Как звать-то?
- Жирков.
- Ширкоооооо? Опять? - Толкает спящего на лавке Павлова. - Пойдём отсюда нахер, скупердяи хуевы, я Ширко за пять ящиков продал, а тут за две фуры. Тархунычу позвоню, он такого добра галеру за литр пива привезёт. Скоты, из себя вывели, смотри, Серёг, аж руки затряслись.
- Пойдём дёрнем.
- На какие шиши-то?
- Обижаешь. Тут кто-то Рогачёва из ломбарда выкупил, мы его перезаложим и всё нормалёк.
Уходят.
Продавец:
- Следующий.
- Бамбарбия? Киргуду?
- Чевооооооо? Киргуды полно. Из приличного Жирков только.
- Ассалай бассалай?
- Не понял. Ты чё, не русский штоли? Чё надо-то?
- А нам, татарам, всё-равно. Дай три.
- Лимон.
- Шайтааааан.
- Восемсот.
- Беру. Салям.
- Сам салям. - обижается почему-то продавец.
Покупатель отходит от прилавка.
Петраков:
- Любезнейший, я тут не был никогда, а подешевле есть что-то?
- Подешевле в комиссионке, тут недалеко. Вон те двое - кивает на застрявших в дверях Сатурнян. - туда стока народу сдали, на троих таких как ты хватит.
Полочереди срывается с места, вынося застрявших вместе с дверями. Остаются двое.
Продавец:
- А вы чего пялитесь?
- Да мы так, посмотреть зашли. Первый раз мы в супермаркете вашем. Да и не местные - я с юга, а товарищ ваще из Перми. Хотелось бы чё-нить приличное и недорогое. А то с рук такое говно впаривают.
- Лана, зайдите через недельку, наверняка подберёте кого-нибудь.
Звонит телефон под прилавком:
- Как дела? Да как всегда, Евгений Леннорыч, все пересрались, дурни бестолковые, а ничего не купили. Нищета, чего с них возмёшь-то. Есть для вас дефицитец. Левый, как заказывали. Берёте? Ну и ладушки. Куда прислать? Уже отправляем. - кладёт трубку. - Всё ребята, на сегодня закрываемся.
Приходите завтра.
З.Ы Все имена и фамилии вымышленны и совпадения носят случайный характер:)).

-----

НАВАЖДЕНИЕ

- Урааааааааа!!!!!!!!!! Поймал!!!!!!! - от воплей в коридоре хлипкие стены базы Т. заходили ходуном.
Сидящие за круглым столом Федак, Первун и Пшикунов переглянулись. Очаровашка Кончинская испуганно начала сползать со стула. В дверях появился сияющий Чревочленко.
- Кого поймал-то, Андрюша? Свою жопу за углом когда вокруг базы бегал? – Федак пребывал в прекрасном расположении духа.
- Сами вы за углом. Заходите, ребята.
Два огромных бугая втащили в зал визжащего и брыкающегося борова, поросшего редкой щетиной.
- Вот её сАмую и поймал. Свинку волшебную. Весь невод мне изгадила, сволочь.
- И чего мы с ней делать будем, у нас таких волшебников полна коробочка? Вон, в окно глянь.
- Вы чего, лохи, сказки Айвазовского не читали? Известно что делать - желания загадывать.
- Чур я первая. - высунулась из-под стола осмелевшая Анюта. - Мне восемь белых платьев в чёрный горох, десять чёрных в белый, колечко с бриллиантом, килограмм помады, Бандераса......... - щебетала Анюта, почёсывая бок борова. Тот умильно хрюкал, но выполнять пожелания почему-то не спешил.
- Ты чё, рехнулась? - перебил автоматную очередь желаний Первун. - Народ от нас духа ждёт, а у тебя что на уме?
Первым нашёлся Пшикунов. Обойдя вокруг борова он неожиданно выдернул клок щетины из поросячьего зада.
- Уиииииииии - завизжала свинья человеческим голосом.
- Иностранка, что ли?
- А вы думали - лицо Чревочленко сияло от гордости. - Говна не держим.
- Ну что, свинья, оробела? – Улыбка растеклась по лицу Федака как дерьмо по Москве-реке. - Не боись, тут все свои. Брюквы хочешь? Легко. Тока для начала защитника нам сделай. И что бы настоящий был, как Мариус Трезор и Роберто Карлос.
Свинья понимающе закивала головой и навалила кучу. Быстро слепив из субстанции фигурку, хряк раззявил пасть в ожидании лакомства.
- Что это? - лицо Федака вытянулось, как наполненная водой гордость Баковки.
- Видимо первый блин. - ухмыльнулься смышлёный Первун.
- Good Luck. - Угодливо улыбаясь бормотал свин.
- Чего он мелет? - Федак вытаращил глаза.
- Грит, Люк какой-то. Хороший, грит. - лепетал Чревочленко, рефлекторно ища глазами противогаз и одновременно осознавая, что противогазов соответствующего объёма в природе не существует, ведь лица аналогичных размеров бывают только у особо честных ГАИшников, а им противогазы ни к чему.
- Сами дух просили. - съязвила Анюта. – лучше б Бандераса.
- Какой, нахер, Люк. - Федак окончательно пришёл в себя. - Я Карлоса просил, а это что за шоколадный заяц?
- А что, по-моему, похож. По крайней мере по цвету. - Чревочленко всем необъятным простором лица пытался изобразить удовлетворение. – Чёткость линий опять же, игра теней. Пусть будет, не запихивать же обратно.
- Дайте-ка я ещё разок попробую. - попытался разрядить ситуацию Пшикунов.
- Я те попробую. - взревел Федак. - Ну-ка этого, как его, Лалалаева позовите, он грят с такими быстро общий язык находит.
Бугаи, приведшие борова, мгновенно умчались на поиски толмача. Воспользовавшись минутным замешательством и не удержавшись от любопытства, Пшикунов, изловчившись, всё-таки дёрнул ещё одну щетинку.
- Уииииииииииии. - хряк не баловал собравшихся разнообразием речи.
Ты чё делаещь, урод. - Федак мгновенно слепил ноздри заколкой, спёртой из причёски Анюты. - Если этот чародей опять Люка сделает, я тебя утоплю в его волшебстве.
- Быстро, кто по-бусурмански шпрехает. - Первун нашёлся практически мгновенно.
- Я, я знаю. - тянул руку как первокласник Чревочленко. - По-французски. Женема шпа сис жур - Андрей повернулся к хряку, пытался втягивать щёки и изображать, как ему казалось, крайнюю степень истощения. Из других буржуйских слов он знал английские "бакс" и "сотби", но они в данный момент были ни к селу, ни к городу, а так же филологический оборот "ЧВР" неизвестного происхождения. Впрочем всё это не мешало ему считать свой французский близким к совершенству. Тем более, что для общения с Кебе и секретаршей этого словарного состава хватало с избытком.
Свин-полиглот всем своим видом выражал покорность. Выразительно хрюкнув, хряк уставился перед собой. И в тот же миг перед пятаком мага дымилась тарелка, полная макарон.
- О, ёёёёё. Совсем другое дело. - Рот присутствующих постепенно наполнялся слюной. Но восторг мгновенно сменился разочарованием - хряк, видимо догадываясь, что с обещанной брюквой его кинули, одним махом заглотил всю порцию, послы чего сытно рыгнул и плюхнулся на задницу.
- Ах ты, сука. Пшик, ну-ка повтори. - Федак не успел закрыть рот, как клок щетины уже лохматился в кулаке Пшикунова.
- Женема шпа сис жур. - заученно выпалил Андрей и очередная порция спагетти стояла на столе. За опыт, как известно, сколько не плати - не переплатишь, не успел хряк вторично раскрыть рот, как его хвост был намотан на его же пятак минимум на десять витков.
В помещение тем временем вошёл Лалалаев и склонился над волшебником. Тот скуксил обиженное рыло.
- Развяжите, он больше не будет. – перевёл толмач булькания из поросячей пасти.- Маг говорит, что его зовут Скалала и просит, что бы его называпли «Мистер».
- Нихрена себе, ещё не сдела ничего, а ужЕ просит. – Первун начал выходить из себя.
- Чего, одни пустые макароны жрать будем? – перебил его Федак. - Как бы Андрюша наш не взорвался от такого рациона. Шарахнет - стены потОм хрен отмоешь. Хоть бы сосисек наворожил, гад.
При слове "сосиска" у хряка случился неожиданный припадок. Он бился в истерике, катался по столу и едва не раздавил собственное произведение, изрядно к тому времени достаточно подсохшее.
- Чё с ним?
- Не любит он сосиски.
- Блин, сосиски-то в чём провинились? Мясные же? А значит – наше всё.
- Фантомные головные боли. - Лалалаев чуствовал себя знатоком свинопсихологом. - Не переносит слово "сосиска". Его хохлы на выставку в Австрию возили, проиграл он там. Ну хохлы и давай потОм орать "со-си ска-ла-ла, со-си ска-ла-ла" и закидали тухлым салом. С тех пор и мучается, болезный. "Соси" ещё может выслушать, а дальше - беда.
- Ладно, хрен с ними, с сосисками, давай полезное чё-нить попросим. Пшик, дёргай. Только акуратнее, клоками не дери, у него и так волос на три желания осталось, а нам команду укомплектовывать. Только из головы, задняя линия у нас, кажись, и так укомплектована. - Федак исподлобья глянул сначала на Чревочленко, а затем на окончательно засохшее изваяние.
Чревочленко, не любивший аллегорий, на всякий случай прикрыл руками тыл и ощупал ягодицы. Укомплектованность его собственной задней линии сомнений не вызывала. Непонятно только почему "линия", больше всё-таки на круг похоже. Но спросить Андрей не решился, Федак заработал первый лимон в 26 лет и соответственно был аж не четыре года и триста тыщ умнее его. А умных людей Чревочленко уважал.
Пшикунов протянул руку.
- Не масштабно вы мыслите, уважаемые. – вмешался в процесс Лалалаев. – Он же волшебник, а вы к нему с розницей пристаёте. Зря только щетину расходуете.
- А ведь верно. – оживился Федак, дёргая волос со свинной холки. – А ну-ка Мистер-клистир, сделай-ка так, чтоб подопечные наши играли на мировом уровне.
Боров протяжно взвыл. Тут же на улице раздались непонятные звуки.
- Эй, Пшик, глянь что он теперь понаделал.
Пшикунов высунулся в дверь.
- Ну что там? – присутствующие сгорали от нетерпения.
- Да хрень какая-то. Глянул, а они валяются все. Сначала думал – сдохли. Ан нет, поднимутся, пробегут пару шагов и опять валятся как снопы. А ещё плачут и сосу какую-то просят.
- Хорошо хоть не титю. – неудержался Первун.
- А дух такой стоИт, - продолжал Пшикунов. – что хоть святых выноси.
При слове «святых» портрет на стене неодобрительно хмыкнул.
- Не кощунствуй. – осёк Пшикунова Федак.
- Ты чё опять натворил, рыло свинное? – заорал на борова Первун.
Мистер нервно заёрзал, а затем захрюкал без остановки, как автомат Калашникова, размахивая при этом всеми четырьмя копытами.
- Мистер говорит, что вот этот, Пузохренов, виноват. – бесстрастно перевёл Лалалаев.
- Чревочленко. – поправил Федак.
Глаза Андрея начали вылезать из орбит и наверняка упали бы на пол, но сочная оплеуха Первуна придала черепу Андрея ускорение, необходимое для того, что бы глазные яблоки встали на место.
- Ну да, он и говорит. Накупил некондиции. – продолжал верещать свин и ткнул Чревочленко копытцем в грудь.
А соса-то тут причём? – Первун не мог прийти в себя.
- Так ясно причём. Они ж не умеют нихрена, азов нет. Надо заново учить, как младенцев. И Мистер готов за это взяться. Причём практически даром, за каких-то несчастных две тонны баланды в год. Полюбил он вас сразу почему-то.
Ааааааааааа. – от Федака можно было прикуривать. – Андрюша, у тебя барсетка упала.
Чревочленко инстинктивно обернулся и наклонился к месту предполагаемого падения лопатника.
Глядя на разбег Федака Каряка и Игнашевич умерли бы от зависти, забреди они сдуру в этот момент на базу Т. Мгновение – и экспрезидент смачно шмякнулся в лужу за воротами базы.
- Это конец. Не оценили, гады. – Андрей был готов разрыдаться от горя. Но не успел – над головой отверженного со скоростью реактивного лайнера просвистела поросячья туша. А над бескрайними просторами разносился режущий русское ухо визг: - «Си, си. Катеначчо».
Спустя мгновение розовый волшебник скрылся за горизонтом.
Но жизнь, к удивлению Чревочленко, на этом не закончилась – к воротам базы неспешно подкатил белый автомобиль с красным крестом.
- А цвета-то правильные. – только и успел подумать Андрей, а пара дюжих санитаров ужЕ тащила под микитки рыдающего и упирающегося гражданина с огромной шишкой на лбу. Шедший следом третий нёс в одной руке молоток, а в другой ящик с гвоздями.
Чревочленко, стряхивая оцепенение, помотал головой. Видение не исчезало. Более того, из-за едва закрывшейся калитки донеслось до боли знакомое жизнеутверждающее: - «Быва-а-а-али дни весё-ё-ё-ёлые».
Лицо Андрея просветлело.
- На его месте должен быть я. – лучик утерянной было надежды вспыхнул с новой силой.
Круг замкнулся.
:-)).

Продолжение...

Назад.