Байки от Песчаника.

Том 7.

1. Потолок
2. Группен Траблз
3. Все бьются!

4. Радость бытия
5. Зерцало для Шкалы
6. Принципы
7. Мдаканье
8. Свежак (Новогодняя шутка)
9. Все из браги!
10. Гостевая книга aksc.ur

1. ПОТОЛОК
1.
Голосков в отличном расположении духа втек в предбанник своего кабинета. Привычно окинул взором себя в зеркале и, игриво изогнувшись, присел на стол секретарши Леночки. Задиристо щелкнул пальцем по локону-завлекалке на ее чистом лбу и, раскрывая фантик конфеты «Утро в сосновом лесу», громко спросил:
- Ну, все тихо?
- Угу, - Смущенно поправляя челку, ответила Леночка, - Раскольников заходил. Вас искал.
- И как? Нашел? – Хохотнул Голосков и, делая вид, что снимает упавший волосок, запустил руку за ажурный воротник секретарши, - Чего хотел?
- Сказал, позже зайдет. – Та как бы невзначай откинулась к спинке кресла. Голосков был вынужден руку убрать. Стал пристально рассматривать пуговицы на Леночкиной груди.
Леночка взяла папку с письмами с угла стола и передала ее Голоскову, -Вот!
- Сама выкинуть не могла? – Голосков не перестал пялиться на перламутр.
- Одно заказное. С нарочным вручили. Вынуждена была зарегистрировать.
- Заказноооое? – Протянул Голосков и перевел взгляд на письмо, увидел подписи. Лицо его побелело. Он схватил папку и, слетев со стола, ввалился в кабинет. Запер. Сел на диван у окна, поближе к свету. Взял чуть подрагивающими руками ножницы и срезал кромку письма. Вынул лист. Охнул. Посмотрел на потолок. Замер. Через минуту выдохнул, достал очки и углубился.
2.
- Да, звал. Заходи, – Голосков сухо кашлянул в кулак и остался в кресле. Тырцев сосредоточился, если не сказать – напрягся. Обычно Вечерслав Иваныч, видя его в дверях, сразу шел к барному столу, - Садись, Жорий, - Колосков еще раз кашлянул и поверх очков стал смотреть поверх Тырцева. Тот покрутил носом и сел, - Ты чего смурной, Иваныч? Вчера же не по литру взяли! Или ты потом усугубил? Я вот усугубил, а как огурец, хоть пой, хоть пляши!
Голосков хмыкнул, поправил очки и достал из папочки письмо с пришпиленным скрепкой конвертом и, развернув на 180, шлепнул его перед Тырцевым:
- Пляши! А как прочтешь - спой.
Тырцев посмотрел не на письмо, а на Голоскова:
- Ты же знаешь, я их не читаю. Одно и тоже… спасибо вам… наконец-таки... ждем... верим... знаем… выход из группы… полуфинал... а не замахнуться ли нам на Уильяма нашего Шекспира итд… Даже оленеводы, говорят, на писаря и марку потратились…
- Это не от оленеводов. – Голосков сжал губы в ниточку, - Это письмо от игроков твоей сборной.
Тырцев удивленно перевел взгляд с дверцы барного шкафа на Голоскова:
- Что, тоже верят? Все как один?
- Ага. Верят. Копии в Главспортупр и Топорпищеву. Второму по привычке, думаю. Так в тебя верят, что в грубой ультимативной форме уведомляют, что если не ты повезешь сборную в Шпортшугалию, то они тогда тоже не поедут туда. Вот так.
Тырцев посмотрел на письмо, потом на потолок, блесканул глазами, вытер их платочком.
- Ох, орлы… Приятно… Еще немного и я сам, возьму, и поверю в себя… - Затем дернулся под изумленно-строгим взглядом Голоскова, осмотрел кабинет и наклонившись к красному телефону стал наговаривать туда - Ты, что, Вечерслав Иванович, думаешь, это я подзудил-науськал?! Да ты что?! Это они сами… газет начитались… - Тырцев схватил письмо и пробежался по нему глазами, - Опа. Пять… девять… четырнадцать. – Тырцев еще раз пересчитал подписи и прошептал, белея, - А чего их четырнадцать? Я же со всеми... - Тырцев напоролся на жесткий взгляд Голоскова и добавил, - …по-хорошему…
Голосков покачался на кресле, как бы готовясь встать, но не встал. Снял с кресла подушку и накинул ее на телефон.
- Жорий, - Стараясь успокоиться, сказал Голосков, - Если до Главспортупра дойдет это письмо… четырнадцати, то думаю, будет белый пушистый зверек тундры. А если по привычке топорпищевцы подключатся, то не то, что ты, а и я в Шпортшугалию не поеду. – Голосков с тоской посмотрел в окно, а потом на барный шкаф, - Вот что, Жорий. У тебя две недели. Если к тому времени на этом столе не будет лежать письмо от всех 23-х, с верой и правдой, то… - Голосков достал из кармана капсулу и сунул в рот, запИл, - Блин, вчера даже пришло письмо от Уелсовской федерации, мол, верят в нас, желают. Горды. Скольких трудов стоило! – Голосков не выдержал, вскочил, подошел к Тырцеву, - Любыми средствами! Любые 23! Усек? А не то - яйца в попу, а ее размажу о потолок. Если успею.
Тырцев встал, выхватил мобильный, потом засунул его обратно в карман и бросился к дверям.
- Жорий! – Окликнул его Голосков, - Я сказал - две недели!
Тырцев застыл в дверях, кивнул, мол, понял, сделаем. Голосков улыбнулся, подошел к коучу, приобнял за плечи и увлек к барному столу:
- Ну, два часа у нас все же есть! - Голосков достал одну коньяка, - Давай выпьем. После всех волнений. Но без усугубления!
:-)
-----

2. ГРУППЕН ТРАБЛЗ

Гимнер, наконец, отошел от предрассветного окна. Сел за стол. Посмотрел на лист, лежащий на сукне и взял его в руки. Лист был разделен вертикальной чертой на две части, слева «ПЛЮС», справа «МИНУС». Перечитал раза два. Хмыкнул. Проверил платежные ведомости. Хмыкнул еще раз. Сигарой почесал затылок. Закурил. Задумчиво замер.
- Че тут думать! – Из темного, закопошившегося угла появилась тень Cедого Генерала, - Или ты счас часть просто выбираешь - Чебаркуль или Таманская? Я бы на Дальний отправил! На Ан-24, с десятью пересадками. А там по сопкам 25 километров в полной боевой туда и обратно… - Тень присела на край стола, - А хочешь, я Газзуевым перед игроками предстану? Минут на пять меня хватит. Хотя, так как он, я и в молодости не мог, ну, чтоб до энуреза и дисфункции… Но может один вид поспособоствует? Ну, что я превращаюсь и - на базу?
Из другого угла вытекла другая тень, вся в кружевах и жабо, в буклях и с моноклем, присела на другой угол стола:
- Это есть не выход. – Сказала она манерно, с акцентом и долей занудства, - Легионеры не есть подданный вашей страны и в… как это… в часть быть отправленной обязанности не имеют! Скандаль. А ваше предложение прежним коучем пугать, так и вовсе… как это… нон коррект... Даже фантомом. Жестокое обращение!
- Да не слушай ты его, Леонорыч, тилигента заморского! - Взвилась тень старого генерала, - Не имеют!.. Дак ить, обрить всех и хрен отличишь, кто свой, а кто легионер! Пока найдут, запросят, а у нас сопки уже все истоптаны! Действенно! А ты, что, Леонардо Недовинченный, предлагаешь?
- На виду, герр дженераль, явное недопити…евание… недомогание… найн… как это… о!... взаимное недопонимание… группен траблз… Не спитый коллектив. О, ноу… как это… не спетый! Я предлагаю чаще встречаться…
- Никаких пьянок! - Взревела тень старого генерала, - Ты что же это предлагаешь, Ловенбрау клинского разлива, этакий?! Только бросили и лишь собирать стали, а ты туда же! Недейственно. Пробовали!
- Фи. Нет пьянки. Есть культурные встречи. Нон формаль. Балет. Театр. Рыбалка. Общий интерес. Говорят, счас в Воробуже язь с болт… найн… голень… о!… локоть пошел! Сели, половили…
- Выпили. Ага. Какой язь?! Какой Воробуж?! Что я не знаю, как там язя ловят? Наслышаны. Оп. Балет. А ведь это идея! Да ты, Бойль Мариотович, прям, Спидола с Шамфором! Ух, ну ты и зверь, Квазимодо Парфюмерыч! Силен! Правильно! И никаких Ан-24 с фантомами! Как продули, так тех, кто по русийски понимает - на три балета в день сажать, а тех, кто не понимает - в театр Викторюка, на трех сестер! И спать там не давать! И сочинение на прослушанную тему писать! Ну, Игнатий Лойолыч, ты – голова! Здорово придумал! Эка - нон формаль! Ну, что, Леонорыч, этот Гей Люсак дело предложил! Жестоко конечно, но должно быстро снять все группен траблз! Трубим сбор? – Тень Седого генерала хлопнула Гимнера по плечу. Тот дернулся и проснулся. Покрутил головой. Вынул огарок сигары и затушил в пепельнице. Посмотрел на лист. Перечитывать не стал. Порвал. Подошел к окну. Москва проснулась. Гимнер набрал телефонный номер.
- Изяслав Михалыч! Гимнер беспокоит. Мне нужны 30 билетов на ближайший спектакль Чебаркульского драмкружка. Что там дают? Эдуардо де Фелиппо? «Двери хлопают»? Ничего, у нас не похлопают. Забъем.
:-)

-----

3. ВСЕ БЬЮТСЯ!
Голосков прибыл на рабочее место ровно в девять прямо из подмосковного гольф-клуба. Потратил в комнате отдыха минут двадцать, чтобы привести себя в порядок, где принял душ, побрился и переоделся в строгий костюм. Прежде чем ознакомиться с планом дня, лежащим на его столе, выпил литр «Боржома». Пройдя мимо музыкального центра, не удержался и включил «Песни горного Веллса» и, подпевая, уселся в кресло. «Так, что у нас? Ага». Голосков взял трубку и набрал номер.
- Ну, как там у вас медобследование? Допинг-контроль все прошли? Все, как один, говоришь? – Голосков посветлел лицом и хохотнул, - А этот «один» - не Егорий ли Чайтов часом? Шучу. Жорий не приехал там? Как не уезжал?! О, прям, горит на работе! Ты скажи ему, чтобы сейчас не особо-то напрягался, а то нам ведь еще гореть в Спортугалии! Хм, тоже шучу. Шеф-повар не приехал еще? Да. Вчера, наконец, оттендерили одного. Говорят, мясо хорошо тушит. Ты его к Жорию близко не подпускай, а то его в Сбартак не возьмут. Опять шучу. Нет, этого Жорию не передавай! Передай, что фамилии 23-х нужны не позднее вечера. Да, помню, что обещал ему до 2-го ждать, но тут профессионалы надавили. Какие-какие… Настоящие. Кутюрье, полиграфисты. Говорят, что не в игрушки играют. Именем рискуют. Ага, бедняги… Все. Жду.

Жорий проснулся в полдень. Весеннее солнце, пробившись сквозь штору, жарким лучом напомнило о Спортугалии. Жорий выпил литр «Ессентуков» и, укрывшись подушкой, поспал еще полчаса. Разбудил его звонок мобильного. Натягивая тренировочный костюм, он подтянул трубу к уху.
- Алена… Да, Яна.. А, это Тына… Что? Какие, к свиньям, кутюрьена?! Какие еще, нафиг, профессионалы?! Передай Голоскову, что состав я скажу только после матча с легионерамина! Я что - Кассандрана, чтоб знать, кого там Будт или Мойзевс завалитна? Да и нельзя же, говорю, состав в мае объявлять, иначе маяться будем. Как там, всех, кстати, обследовали? Что, все здоровы? И Кнопка?! Что значит – будет жить? Как короче стал? Насколько? По плечи Димке Порвенову будет? Дак это чтож… А как же он верховые-то снимать будет? Что? Вы череп ему удлинили? Даже выше стал? Опа, надо посмотретьна. Счас спущусь. Попозже? Как отрихтуете углы? Ладына. – Жорий почесал затылок и, выключив мобилу, прилег.

Голосков появился в кабинете в 18-00 прямо из ресторана. Благодушное настроение улетучилось сразу, как только он узнал от секретаря, что от Тырцева звонка не было.
- Да что же это такое?! – Воскликнул он, - Неужели так трудно выбрать 23 фамилии?! Устроил, понимаешь, на ровном месте нервотрепку! Ведь, как ни крути, а трепку нам обязательно зададут, так нафига еще нервы перед этим мотать! – Голосков вдруг сжал кулаки, - Ну, я ему счас задам… Машину мне, Леночка!

Прибыв на базу, Голосков попросил помощников провести его к Тырцеву. А те, ни живы, ни мертвы, видя, что тот кипит, попросили, набравшись храбрости, немного подождать, так как именно сейчас Главный творит и разрабатывает. Голосков потерял дар речи. Отодвинув помощников, широким шагом пошел к «Тренерской», но у ее дверей вдруг застыл. В щелку с ладонь он увидел Тырцева. Главный тренер сборной крутился вокруг бильярдного стола, переоборудованного в макет футбольного поля. Луз не было, по дальним концам стола были закреплены воротики из проволоки и марли, мячом служил бильярдный шар, разрисованный фломастерами под официальный, игроками служили… рюмки. На каждой аккуратно приклеена полоска лейкопластыря с фамилией одного из кандидатов на поездку в Спортугалию. А кругом на полу стояли початые бутылки и осколки разбитых рюмок. Тут шар подкатился к рюмке с фамилией «Кнопка». Тырцев плеснул из бутылки в нее немного виски и, жахнув, аккуратно торкнул ею по шару. «Удар! Или это был пас?» - С интонациями телекомментаторов прошептал себе под нос Тырцев, - «Если пас, то гениальный! Прямо в ножку Виадуковому! Ха! И не разбилась! Мастерство не пропьешь!». Плеснув в «Виадукового», Тырцев выпил очередную порцию и, плотно прижав пальцами ножку, легко толкнул подставкой рюмки шар в направлении ворот. Тот лихо влетел в угол ворот. «Урра! 1-0! Мы ведем!» - Воскликнул Тырцев и в возбуждении потер руки. «Вот так, Маршавин, учись, как надо бить!» - Наклонившись к осколкам рюмок на полу, назидательно сказал Коуч.

Голосков влетел в кабинет.
- Ты чем же это занимаешься, Жорий? В игрушки играешь? Где список 23-х?!
Тырцев развел руками, показывая на стол:
- Вот, составляюна… Многих уже определил. С защитой проблемы… Вот, смотри сам, Вечерслав Иваныч. – Тырцев поставил четыре рюмки у ворот и катнул в них шар. Бзынь, блям, все четыре разбились, - И так со всеми нашими защитниками. Нет, Иваныч, у нас непроходимых защитников. Прям, беда. Да и с нападающими тоже есть проблемы. Тоже, когда бьют, то почти все бьютсяна…
- Да в своем ли ты уме, Жорий?! Как можно состав по рюмкам определять?! – Вскипел Голосков, - Уф-ф… Поставил бы небьющиеся стаканы и что – великая сборная? И как бы ты тогда выбирал из сотни этих стаканов?!
- А это пусть у пранцузского коуча голова болитна. – Тырцев выдвинул подбородок, - Это у него – небьющиеся. Мне сложнее, Иваныч.
Тырцев вздохнул и достал новую упаковку рюмок.
- Счас буду вратарей дегустиро…тестировать. Не составишь компанию, Вечерслав Иваныч?
Голосков молча качался с носка на пятку, держа руки в карманах. Багровел.
Тырцев, протирая рюмки, грустно посмотрел на Голоскова:
- Послушай, Иваныч… Не жми… Не гони, а?… Дай дотянуть с составом до 2-го… Последнее ведь тренерское решение, которое я могу сделать, как взрослый… как те… в Европе… Дай еще немного побалдеть, а? А потом зови своих кутюрье… мерки снимать… и стружку… - Тырцев прямо посмотрел на Голоскова.
Тот выдохнул и, взяв бутылку виски за горло, быстро ополовинил ее.
- Хрен с тобой. Балдей до 2-го. – Голосков поставил бутыль на бильярдный стол, повернулся и пошел на выход. У дверей остановился:
- Ты у меня …надцатый. Так что, знакомо. Одна просьба - матом там поменьше ругайся. Дети вокруг.
Тырцев кивнул, задумчиво расставляя рюмки по системе 4-4-2, и вздохнув, тихо спросил:
- Вечерслав Иваныч, а может, пронесет?
Голосков молча закрыл за собой дверь и пошел к машине.
- Пронесет… Хрен с тем, что пронесет, как бы не вынесло…

:-)

------

4. РАДОСТЬ БЫТИЯ
1.
На отвальном банкете Голоскова развезло на жаре после пятой, и он уже не видел, как заколачивали досками вход в «Руссийский дом», потому как вповалку спал на заднем сиденье направляющегося в аэропорт представительского автомобиля. Проснулся он только в кресле самолета от просьбы командира корабля пристегнуть ремни и приготовиться к взлету. Голова трещала так, что заглушала рокот турбин двигателей. Поискав глазами-щелками бортпроводницу, чтобы попросить аспирин, Голосков уперся взглядом в соседа. Тот безмятежно сидел и слушал плеер. «Симпатишный», - Подумал Голосков и попытался улыбнуться, приопустив глаза. Не получилось.
- Вам плохо, уважаемый? – Спросил Симпатишный. Голосков кивнул, сжав губы в ниточку. Голова так и осталась на груди, - Я могу вам помочь? Вижу – у вас неприятности! – Парень снял наушники и, чуть наклонившись, голосом давно практикующего врача добавил, - Вот что я вам скажу: вы не тем снимаете стресс. Вот. – Он достал маленькую стеклянную баночку с мелкими шариками, похожими на гомеопатические таблетки, - Примите. Они как рукой снимут.
Голосков дернулся и с хрустом повернул голову на голос:
- Снимут? Кого? Меня? Снималка не выросла… Сказали же: Голоскова в последние полтора года не узнать, радеет не по годам… Хотя есть симптомы…
- Вот симптомы и снимут. Выпейте, это природное, оптимизирующее. Выжимка трафальгарского скунса, хрящевая мука воронежского язя. Никаких побочных. Радость бытия. Доктор Хаас рекомендует. Кстати, разрешите представиться – доктор Хаас.
-Так у меня и так полная радость бытия. Раз в два года, недели три колбасит и все. Счас как раз третья кончается. Правда, может до 12-го растянуться. Вещь, говорите? А что, не все же коньяком заливать, что соловьем не залил. Давайте. – Голосков забрал банку у соседа и положил ее в карман. Вдруг в салон влетела бортпроводница с криком: «Есть ли на борту доктор – командиру, второму пилоту со штурманом и радистом плохо! Да и мне нехорошо…» Доктор Хаас сорвался с места. Голосков тупо, воловьим глазом проводил стюардессу и опрокинул все содержимое банки с таблетками в рот, запил его остатками коньяка, и сложил замочком руки на груди. Заснул.
2.
Долетели, как по маслу, хотя и с задержкой. Голосков почувствовал себя отдохнувшим, сбросившим лет двадцать. Упругим шагом направился к выходу из самолета. Лыссобон встретил его ясным небом и теплом. У трапа его окликнул Плюханссон и с непривычным подобострастием провел к лимузину.
- Да зачем же? Я спокойно мог бы на такси добраться! – Растроганно воскликнул Голосков, тем не менее, с видимым удовольствием усаживаясь в «Бентли». Пока Президент ЦУЭФА мостился рядом, достал из бара фужеры и «Белую лошадь», - Что-нибудь случилось?
- Случилось, случилось, - Совсем как Игнат из «Неуловимых», сказал Плюханссон, - Ваша сборная - в четвертьфинале! Исполком решил час назад.
- В каком смысле? – Оторопел Голосков и отнял фужер от губ, - Девятыми, что ли?!
- На Исполкоме вам присудили победу над спортугальцами с техническим счетом 3-0. В их крови найдены следы неизвестного но дикого допинга. Потому и носились как берсерки свои три по девяносто. Был в портвейне. Скандал, трагедь. Падвы и Плеваки. Но закон есть закон. Вызывай своих. Сегодня матч.
Голосков застыл.
- А! О! Ы! Гы-ы… Беспрецедентно… - Одним движением он опрокинул фужер, - Да где же их сейчас соберешь, игрунов-то, Лленарт!.. Все, поди, портвейном залились и на пляж! А Жорий - так и вовсе как тот берсерк сейчас… Но, вообще-то, что с ним, что без него… А нельзя нам техническое, за неявку засчитать? Чего геморройничать? Все равно ведь сольем…
- Можно. Но кому? По моим данным англючане сейчас все в полную глубокую зюзю. Могут не успеть. Да всего-то восьмерых надо найти. Бери трубу и давай труби сбор. Не подводи. Крупная игра. Почти на небе. Нам ли палки в колеса вставлять, герр Вечерслав!
Голосков высунул голову из окна и минуту ехал, подставив лицо под жаркий ветерок, глядя на облака. Вздохнул и, почти счастливый, набрал первый номер.
3.
К судейскому свистку, возвещающему о начале матча, на поле вышло всего по восемь человек. Причем, одни двигались по спирали, другие по Броуну. Фиксации не было ни у тех, ни у других. У кого-то на одной ноге бутса, на другой вьетнамка, у кого-то в руке плетеная бутыль с «Гамзой». Соль Комбалл вовсе не похож на себя. Белый, как мел. У Овцебыкова - косичка со лба на подбородок. Лебедев похож на Быкхама, а тот хрен на кого. В технической зоне в тенечке, созданном от картонных коробок из-под «Урожая» аккуратно положили Жория Тырцева. Эйрриксон держался молодцом. Стоял. Держался за какого-то молодца в форме бармена. Но, несмотря ни на что, игра началась. Хотя и не клеилась. Сразу сместилась ближе к пустующим скамейкам запасных и, при любой паузе игроки ковыляли к ним и жадно пили из пластика. Один из наших, с гипсом на руке, приспособил под него жестяную фляжку и незаметно, мол, вытираю пот, поправляю бинт, пил, даже когда бил по воротам. К исходу тайма обслуживающий персонал обеих сборных с разрешения арбитра вбросил на поле по одной обездвиженной тушке игроков, прибывших с опозданием. Они так и не ушли на перерыв. После него игра пошла поживее. Завелись чутка. Даже те, кто лежал, начали подсказывать тем, кто двигался, и стали стараться уползти из офсайда. Арбитр изнемогал. За этот час команды совершили столько нарушений регламента, принципов фейр-плей, правил игры, что их давно было пора выгнать на покой и остановить игру. Но приходилось терпеть. И мат, и перегар, и скабрезные анекдоты, и порнофотки, которые рассматривали не участвующие в игровом эпизоде игроки. Чувствовал себя, как последний дурак. В одной из пауз, возникшей в результате затяжной атаки англючан, покусившихся на большую пластиковую бутыль руссиян, он попросил врача одной из команд вынести ему спирт. Тот с готовностью достал из-за спины реторту и, разбавив спирт водкой, протянул ее рефери. Минут через пять арбитру игра стала нравиться. Особенно один из футболистов. К какой команде он принадлежит, разобрать не удалось, потому, как к этому времени все были распатронены - гетры мешали передвигаться, кто был без маек, кто без трусов, а кто, наоборот, в трех или четырех. Чтобы прояснить ситуацию, арбитр дал свисток об окончании основного времени. Но пощебетать не удалось. Появился Плюханссон и отменил дополнительное время и сразу назначил пенальти. Точнее, чтобы не нарушить регламент, арбитр свистел о начале, конце пятнадцатиминуток, а Плюханссон в это время подкручивал время на секундомере судьи. Начали искать вратарей, собирать пятерки. Вратарей нашли в баре, спящих на стойке, а вот с пятерками намучались. Пятерки никак не собирались. Только тройки. Решили бить два раза по три. Положили вратарей вдоль ленточек, Овцебыкову кто-то, похожий на тренера вратарей, привязал за веревочки руки к перекладине, чтобы торчали и увеличивали площадь отбоя, а на ноги одел огромные валенки. Англюйский специалист надел своему боксерские перчатки и обернул тельце голкипера десятью пледами в шотланскую клеточку раздражающих цветов. Нанесенным удар считался, если мяч хотя бы покачнется. Начали бить. Паузы между ударами выходили невыносимо долгими, так как каждого бьющего приносили и ставили двое, отлавливали и фиксировали уползающих в бар вратарей, тюкали игроку по ноге, и если мяч катился к воротам, обслуживающий персонал рьяно косил траву, как в игре в керлинг, трамбовал поленами землю, в надежде, что привередливый «Дебелро» пересечет, наконец, ленточку. Но тот ни разу не пересек. Один раз, когда азартный англюцкий массажист, отвечающий за толчок по ноге «бьющего», пользуясь тем, что его закрыли от обзора, в сердцах крепко звизданул по икре Быкхама, мяч докатился-таки до Овцебыкова, но только сбил косичку с его лица на затылок, не разбудив. Когда упали на лысую землю штрафной площадки и массажисты с врачами и арбитр, решили прекратить пробитие пенальти и бросить жребий. Голосков достал из ботинка медный пятак, который он носил со времен своего первого избрания и протянул его рефери. Тот, из положения полулежа, как мог, бросил монетку в небо и, роняя голову на траву, улыбнулся Голоскову: «Гуд лак!». Голосков радостно замер. Эта монета ни разу его не подводила! Сейчас выпадет орел и вот он – полуфинал! А за трое суток проспятся! Спортсмены же! Умеют! Еще поборемся! Эх, хорошо-то как! Монетка дошла до верхней точки и, крутясь, пошла вниз.
4. «Уважаемые пассажиры! Самолет заходит на посадку!» - раздался в салоне усиленный динамиками голос доктора Хааса, - «Сам. Пристегните ремни, положите голову на колени, обхватите ее руками и до полной остановки самолета не меняйте это положение!» Проснувшийся Голосков непонимающе вертел головой. Где монетка?! Рядом в соседнее кресло сел доктор Хаас. Улыбнулся.
- Признайтесь, уважаемый, ведь мои таблетки вам помогли? Сняли стресс?
- Да… Таблетки… Ох, мы почти в полуфинал пробились! Дайте еще, может, в финале сыграем!
- В финале? Вы спортивный менеджер? Возможно и сыграем… Вы знаете, нашатыря не было, и я дал прихворнувшему экипажу свои таблетки. Им стало значительно лучше. Но мне показалось, что командир корабля представил себя штурмовиком. Выжал вперед штурвал до пола и застыл со счастливой улыбкой. Лучше б я ему стакан водки дал…
-----

5. ЗЕРЦАЛО ДЛЯ ШКАЛЫ

В кабинет Первача ворвался тренер Гелио Шкала, красный, как рак, побелевшими костяшками пальцев насел на стол гендиректора и стал орать. Хозяин кабинета снял темные очки и стал протирать их галстуком в ожидании, когда коуч выдохнется. Сцена затянулась. Тогда гендиректор нажал на кнопку селектора: «Переводчика в мой кабинет!» «С какого на какой?» Первач прислушался к тарабарщине, напрягся, почесал очками темя и нашелся: «Для Шкалы и для меня». Минута прошла в той же диспозиции – Шкала брызгал слюной и словами, гендиректор протирал очками галстук. Скрипнула дверь. Вошел толмач. «О чем он повествует?» - спросил его Первач, одевая очки. Толмач подошел сбоку и стал следить за губами Шкалы. «Ругается. Еще ругается. Опять ругается. А вот! Говорит, открыл сегодня Спирит-Экспресс и увидел фото нового приобретения АКСЦ. Так вот. Он потрясен тем, что этот образилец отразился в окне клубного миниавтобуса. И задает резонный вопрос – почему наши не отражаются? Ни в окнах, ни в зеркалах, а только в платежных ведомостях?» Первач откинулся на кресле и спросил: «Не отражаются? Спроси, кто это ему сказал?». Толмач спросил. Шкала махнул рукой на окно и запрыгал. «Говорит, что Зоо, а ему его зять-шаман». Первач запустил дужку очков в уголок рта и задумался. Потом, встал, подошел к зеркалу и снял с него покрывало. Увидел в зеркале кабинет, окно, стол и… все. Подошел вплотную. Ни-ко-го. Дыхнул. Появилось мутное пятнышко. Рассосалось. Колупнул. «Брак. Заменить! Проверить и заменить все зеркала в офисе. Черепченко сэкономил, поди!». Толмач было дернулся, но застыл: «Че просил до 3 августа покрывала не снимать... ой, извините…». Первач хрюкнув, развернулся на каблуках и тихо ступая по ковру, подошел к Шкале. «А как же тогда наш товарищ коуч смог определить, что наши не отражаются?». Толмач, прижав уши к черепу, протарабарил вопрос. Шкала достал из заднего кармана дамский парфюмерный набор и ткнул зеркальцем в нос толмачу, да так, близко, что тот жарко на него дыхнул. Зеркальце заволокло. Толмач вперил, потом охнул и, как подрубленный, рухнул на ковер. Шкала оторопел и сам посмотрел на зеркальце. С криком «Пронто, аста маньяна, примавера престо!» ломанул в дверь, но, не добежав, споткнулся о толмача, упал, застряв в проеме. Зеркальце вылетело из его ослабевших пальцев и, сделав полукруг, ткнулось в крокодиловую кожу ботинок гендиректора. Тот покачался с мыска на пятку и, не торопясь, поднял блестящий кружочек на уровень глаз. В его темных очках вдруг отразилось красное, с синим отливом пламя, забушевавшее в зеркальце, и из огня высветилась надпись… Первач дернулся, отбросил зеркальце, постоял секунду, а потом сложился и упал без чувств рядом со Шкалой.
В кабинет тихо вошла Завершающая. Перешагивая через тельца Шкалы, толмача и гендиректора, она прошла к большому зеркалу. Зацепив краешек пленки, она сняла ее с зеркальной поверхности и так же, перешагивая тельца, тихо ушла.
Через пять минут предупрежденные анонимным звонком в кабинет примчались охранники и застали странную картину. На полу лежат без чувств директор, коуч и толмач, а напротив них в зеркале бушует красное, с синим отливом пламя в виде двух предложений: «Всем-п…ц! АКСЦ – навеки!» и подпись «На веки вам Че».
2
Зеркала поменяли. И не раз. Да, они не бушевали пламенем, но и не отражали почти никого. Так, нескольких человек, пришедших в Сбардак до Че, ну, там, Чайтова, да Парфенонова с Колотуном. Остальные просто пропали. Растворились, как призраки. Вместе с Завершающей. Даже Зоо. Остался только его зять-шаман. Но спросить что-нибудь у него не представлялось возможным, так как и толмач тоже пропал…
:-)
-----

6. ПРИНЦИПЫ

1. Мимо Фибратова промчался, не поздоровавшись, полуголый Ебсеев. Как после бани. Президент «Локовоза» проводил того прищуренным глазом и, мотнув головой, вошел в кабинет коуча. Застыл на входе. Затем громко выругался и, прикрыв дверь кабинета, перешагнул через тушку Семенного, чтобы добраться до телефона, повисшего на краю стола. Покопался в кнопках, набрал номер Гимнера.
- Гимнер слушает.
- Это Фибратов. Проблема, Евгений, – Президент «Локовоза» перевернул Семенного на спину, отжал ему веки, проверил зрачки, - Крупная.
- Проблема? И на сколько ты вздуваешь аренду?
- Другая проблема. Юрай Хипыч выпал. Точнее, впал.
- Опять? Когда выпадет?
- Не знаю. Плотно завис… Боюсь, до конца… турнира…
- Чем могу? У меня есть знакомые отличные наркологи, сексологи, психологи…
Фибратов набрал воздуха в легкие и выдохнул:
- Мне вместо них всех нужен только один... врач. Газзуев. Пришли, а?
- Слушай, а тебе самому нарколог не нужен? Что значитЬ, пришли?
- Не заводись, Евгений! Я все продумал! Пусть тренирует обе команды! Нас можно и по остаточному принципу! Только пусть применит и для нас себя и свои принципы… Все, что скажет… Он же вона как отдохнул! Его и на трех хватит! А мы тебе и аренду скостим и врубим наклон поля, проводку во вражескую вратарскую подключим, ветродуи…
- Ага. Механика только поменяй, а то он вам со Статором гостевой матч устроил. Обойдусь без ваших желобков и вздыбливающихся кочек. Ну, что, нарколога слать?
- Пришли Газзуева, Евгений! Тут Хирург нужен. Прошу. Не знаю, что посулить тебе, но вот просто прошу… Поговори с ним. Всего-то надо по человечески пару раз зайти в раздевалку и по мужски… вместо нашего… сексолога…
- Просто просишь? Хм… Все, что скажет… А если он…
- Да.
- А если…
- Пусть.
- Но…
- Какие «но»?
- Спрошу.
- Попроси!
-Жди.
-Жду.
2. Гимнер сидел в кабинете и играл в «Премьер Менеджер». Напротив него сидел Газзуев и кидал кубики «Монополии».
- Не перегнул ли ты, Георгич? Я таких локовозов сто лет не видел… Что же ты им такого сказал-сделал? Мы с тобой о чем договаривались?
- Сказал им, как договаривались: главное - не куваться. Ну еще попросил не плеваться, не драться, не матюгаться…
- И все?
- Ну, в перерыве еще поменял Овцебыкова на Папинова. Мол, у обоих косички, никто не заметит, а спецназовец мож пару пропустит… ошибся. Овцебыков простоял в поле, да, но, что удивительно, Папинов в рамке тоже. Как Яшин… И эта… - Газзуев тяжко вздохнул, - Ох-хо-хо… Да… Главная ошибка-то… Я чЕ… Я раздевалки перепутал… тут такое дело… В перерыве ну, я ворвался в раздевалку, мол, что за байда, всех отдеру, грю, хвать ближайшего, ору, мол, в очередь, сукины дети, в очередь… глаза на лбу, все как всегда… я-то думал, я в нашей раздевалке… ан этих припер… гляжу, Лосиков в моих лапах бьется… я на попятный, мол, хау ду ю дуду, комарады, все идет по плану… но поздно. Завел локовозов… Вишь, как вышло-то, Леонорыч…
- Да уж вижу…
Раздался звонок телефона.
- Гимнер слушает!
- Добрый день, это - Фибратов!
- Какие проблемы?
- Никаких. Только благодарности. Право, не ожидал, что так получится… Огромное спасибо. Передайте Газзуеву, что он настоящий тренер. Выше всех ожиданий. Гений. Макаренко. Аристотель. Евгений, позвольте снять арендную плату за стадио, хоть вы и не просили… и эта… главное… можно, мы будем использовать видеозапись посещения Газзуевым нашей раздевалки в следующих играх? C полной гарантией, разумеется, что изображение не попадет на порносайты сети и не использованием записи в матче с вашим клубом? Респект. Только добрые слова. Всегда. Люблю, целую. Всегда ваш, Фибратов.
:-)

7. МДАКАНЬЕ...

Жорий широким шагом, так, что брюки еле успевали, направился к решетчатым воротам. Толкнул правую дверку, та не поддалась. Толкнул левую. Эта без скрипа открыла Жорию проход. Быстрым перебором ног Тырцев достиг темного подвала. Пометался, увидел ряды кресел, прошитых насквозь оглоблей, как на партсобраниях и сел. Откинулся назад, чтобы воззвать и набрать воздуха, но тело свернулось в калачик, как дите в утробе матери. Руки еле успели лечь под голову на торец спинки кресла. Тырцев замер. Все мысли накрыло жгучим чувством обиды.
Голосков на третьем голе выключил мобильный, при помощи которого он играл в "змейку" и, сославшись на важный звонок, покинул ложу VIP. Матч он досматривал в свободной зоне аэропорта. К финальному свистку судьи он преобразился. Перед висящим телевизором сидел уже как бы молодящийся турист в шортах и гавайке, а не руководитель делегации.
В раздевалке стояла гробовая тишина, нарушаемая только скрипом оглобли из коридора. Это Тырцев пытался откинуться назад. Первым пришел в себя доктор. Пошарив в сумке, он достал флакон спирта и глотнул что есть силы. Выдохнул. "Кому?" Никто не отреагировал. Тогда доктор нашарил в сумке китайский нашатырный спрей и прошел с ним по периметру раздевалки. Ха, зашевелились! Один Ебсеев сидел, как Крамской. Доктор вынул из его ноздрей вату и густо обдал их спреем. Защитник дернулся, ожил, выхватил спирт и принял позу трубача ("трубач" с маленькой буквы- прим.авт). В раздевалке пошло движение, фукание, хакание и мдакание. Флакон пошел по рукам. Маршавин пить не стал, только понюхал, достал из своей сумки таблетку сухого спирта, заглотил и бросил флакон Малопееву, представлявшему собой манекен. "Слав, лови!". Но флакон поймал доктор, другой рукой пульверизующий в голкипера остатки нашатыря. Наконец, нашатырь фукнув, кончился. Но Малопеев сидел, как сидел. Тогда доктор решил влить спирт в рот вратарю, зажав тому нос. "Оставь!" - Сказал Капецин. Доктор посмотрел на дно флакона и фыркнул - "Че там оставлять-то?" "Его оставь!" В дверях появился Тырцев. Окинул всех мутным темным глазом и сказал: "Помылись? Поехали!"
Все посмотрели на него как впервые, затем набрали воздуха в легкие и заорали, бросая в проем, все что зацепили: "Пионер! Иди в жопу!!!"
-----

8. СВЕЖАК (Новогодняя шутка)
1.
Слушайте, вы были на Горбушке в предновогоднее воскресение? Нет? А я был. Только это была все, что угодно, а не Горбушка… Не бывает таких Горбушек… Или я просто под Новый Год туда раньше не ездил? Думал, сон, но ведь припер же я оттуда диски… даже млямдаплеер этот… я, когда их по нему пересмотрел, то… ну, вообще-то по порядку надо бы… хотя, какой там порядок…
Итак. Приперся я туда, обуреваемый ломкой поиздержавшегося внутреннего звукового контура и загруженный заказом приятеля. Влился. Подвалил к первому попавшемуся лотку. Цепляю взглядом новинки, тереблю пальчиками торцы коробок. Продавца не видно. Тут из-за прилавка раздается голос:
– Чем интересуемся?
Я – раз! - из башки выгреб заказ:
– Да группа…из Пярну, кажется…«Старшая сестра»… Так, вроде? Прибалтийская… Есть? – А сам думаю, откуда? Cчас как начнет морду кривить, да «ВиаГру» или «Ногу свело» всучивать…
– Так! Есть, а як же! – Обнадежил меня голос из-под прилавка, - Жди, счас буде тоби «Старшая сестра»! – Послышался топот и хлопок подвальной дверки. Карлик, что ли? Стою, жду. Раздались обратные звуки, скрип пододвигаемой табуретки и передо мной вдруг возникла репа гоблина. Я вздрогнул.
- На себя посмотри! – Проворчал гоблин и его лапа протянула мне цветастый диск, - Триста!
- Триста?! - Я опять вздрогнул, - Почему триста?
Гоблин скривил морду:
- Свежак.
Я задумался. Эта группа толкалась в середине 80-х… Какой свежак? Посмотрел на диск. Тьфу!!! Да чтоб его!!! Я набрал воздуха, чтобы выразить свое негодование слухом гоблина, но передумал, наткнувшись на штопор его взгляда. Подумал, а что, скорее всего, виноват мой речитатив, ведь на коробке было написано: «Группа». «Порно». «Cтаршая сестра и ее приблатненый братец».
- Будете брать? – Нарочито вежливо спросил гоблин и в его руке откуда-то возник немаленький щербатый арбалет. Другой он начал крутить ручку механизма, оттягивая болт.
- Хм, дорого. – Промямлил я.
- Не хочешь за триста, возьми за пятьсот.– Гоблин закончил зарядку и положил на стекло лотка заряженный арбалет, - Можешь не озираться, тут все свои.
Я обернулся. Ого… Да тут всюду гоблины, гномы, тролли, вампиры, эльфы… Вон даже Пацук сидит в лотке со сбардаковской атрибутикой… и ни одного человека. Если честно, то я задрожал. Но не сразу, а только после того, как ущипнул за щеку сначала себя, а потом гоблина. Вздохнув, достал деньги и протянул «продавцу». Тот, посмотрел их на свет, осклабился:
- Желаете чего-нибудь еще? Могу предложить соло, могу дуэт, трио, да хоть госоркестр…
- Не, - Выдохнул я, - Такой музыки мне, пожалуй, хватит…
- Так давай кино! «Три плюс два», «Трое в лодке, не считая собаки», «Семь стариков и одна девушка»!
- Пойду я… - Я сделал попытку выйти из сектора стрельбы арбалета. Гоблин как бы случайно задел его приклад, ловко скорректировав болт.
- Ну тогда Дискавери какой, про животных там или мумий…
Я нагло сделал шаг в сторону и зажмурился. И тут раздался Футбольный марш Блантера на моем мобильнике. Когда я открыл глаза, чтобы узнать, кто звонит, то мельком заметил, как изменилось лицо гоблина. Аж похорошел. Глаза подобрели, даже слеза пошла. Он опростался из своего лотка и подскочил ко мне:
- Ты - Болела? За футбол? – Он видимо хотел хлопнуть меня по плечу, но хлопнул по хозяйству, - Ну, тебе повезло! У меня есть нечто такое, что даже у этих…- Гоблин сморшив морду обвел ею прислушивающихся к разговору страшилищ, - Свежак! Эксклюзив! Днем в газете, вечером в клозете… Тьфу, в куплете… Готовь триста! А, нет… тебе же понадобится млямдаплеер… Значит, готовь полторы! Хотя он стоит больше! Много больше!.. Да он вообще бесценен!… А тебе - за полторы!..
Я, признаться, даже внешне не разделял воодушевления гоблина, лупящего меня по плечам, так как я стоял после первого гоблинского хлопка согнутый пополам. Гоблин нырнул за прилавок и, убрав арбалет, водрузил на освободившееся место некий диск и коробку. Достал оттуда видавший виды плеер.
- Вот! А это… - Гоблин аж закатил глаза, - Это… Иэх… Как тебе повезло…
Я уже почти добежал до лестницы, как вдруг просвистел тяжелый болт и пришпандурил мои брючины в месте стыка к стенду «Новогодняя акция!». Ого! Ну и точность! Пока я рвался вместе с джинсами на свободу, рядом образовался мой гоблин с укоризной в глазах и арбалетом в лапе. Скрипуче крутилась ручка подзарядки, крякала ткань. Наконец арбалет закончил скрипеть, а ткань - крякать.
- Ты переиграл, паря, - Зло просипел я, - Ряженый, мля. Счас я отдышусь и ка-а-ак включусь в вашу «Новогоднюю акцию»! Да так, что мало не покажется! Оторвусь по полной! – Наконец я оторвался от стенда и строго посмотрел на «гоблина», - Джинсы дорогие, дорогой ты мой… Сколько тебе лет, сынок?
- Триста в этом году, а что?
-Хватит дурацких шуток! – Заорал я.
Гоблин выглядел вдруг погрустневшим, - И никому за это время я не продавал млямдаплеер. Тебе – первому. Мне показалось, что ты… не тот… не… Не выкинешь его в урну на выходе…. Ошибся, знать… Туг на ухо и туп на глаз стал… Извиняй, тогда. А джинсы… а что джинсы… покупал ты их, может, как дорогие…– Гоблин клацнул челюстью и запором арбалета, разряжая его. Повернулся и, опустив плечи, пошел к своему лотку. Я посмотрел ему вслед, потом на стык брючин. И опа – никаких повреждений! Как новые. Из ступора меня вывела ступа, пролетевшая в метре от меня к потолку, в которой сидела какая-то молодуха то ли с метлой, то ли с веслом, крича на всю Горбушку: «Аттансьон! Битюгов без бушлата в левом крыле!!!».
Я подошел к лотку гоблина и кашлянул.
- Чего тебе? – Раздался знакомый голос.
- Порно из Пярну забери. – Я положил диск на стекло и, наклонившись за прилавок, добавил, - Деньги оставь себе. Сам дурак.
Раздался шелест табуретки и появился гоблин. Чем-то он напомнил мне Учителя Йодо из Звездных войн.
- Забирай млямдаплеер. И диск. – С этими словами он шваркнул на прилавок картонную коробку и стал спускаться с табуретки.
Я достал полторы тысячи и протянул гоблину. Тот раздраженно помотал головой. Потом рассмеялся и, порывшись в своем развале дисков, достал один. Протянул мне. Группа «Старшая сестра» - прочитал я.
- Опа! Фиглиж же!…
- «Жопа в неглиже»? Нет, такого нет. Снимается еще. Как Жория снимут, так сразу.
Я вышел из Горбушки и пошел к метро. В голове был полный туман. А когда разобрался с кнопками млямдаплеера, то туман рассеялся, потому что его заменила буря. Ураган.
2.
По существу, управление устройством было немудреным. Откидывающася крышка с защелкой и на ней две кнопки. На одной написано «Мля», на другой - «Мда». Я снял с полки первый попавшийся диск (им оказался «Рамштайн») и вставил в плеер. Нажал на «Мля». От прибора пошли волнообразные круги, и я оказался на подсвеченной луной поляне. Голография?! Вокруг меня тряслись крупные зайцы с гитарами и тоненькими голосами напевали: «Ди хазен жнехен грасс! Эс ист унс тоталь эгаль! Мля!» Нет, «Мля!» это я уже сказал и нажал на ту же кнопку. Зайцы пропали. В комнате – я и плеер.
- Мда-а…- Протянул я и нажал на «Мда». Комнату наполнил драйв «Рамштайна» и пошел голографический клип группы. Нажал на «Мля». «Жнехен грасс!... тоталь эгаль!...». Выключил. Отдышался. Нашел DVD с дерби 3-0 и употребил кнопку «Мля». Хлев. Визг немаленькой свиньи, мясистый стук копыт, ржание коня, ошметки, пух и перья. «Мда». Стадион во всю комнату, трибуны шумят, футболисты, величиной со средний палец с азартом пинают мяч. Красиво! «Мля». Свинья пытается вылезти из хлева, вылезая из кожи, с вылезшими из орбит глазами, но конь не позволял. Досмотрел до конца в этом режиме. Воодушевился. Припух даже. Вот это приборчик! Чтобы такое еще посмотреть? И тут мой взор упал на диск, который мне дал гоблин. Никаких надписей. С некоторой опаской я вставил диск в плеер, палец завис над «Мля», но я посчитал себя не готовым и нажал на «Мда». Комната преобразилась в конференц-зал с длинным столом и полутора десятком стульев. Я как будто сидел на одном из них. Распахнулись двери и в зал стали заходить люди в костюмах функционеров. Бубня, расселись. Я раскрыл рот от удивления. Некоторых я видел. По ТВ. Последним зашел и сел во главе стола… Гимнер! Окинул взглядом собравшихся, кивнул секретарю и произнес:
- Итак, все в сборе. Приступим. Начну свой отчет с цифр…
Присутствуюшие нажали на Боржом, тем не менее, внимательно прислушиваясь и фиксируя ключевые цифры и слова. Я нажал на «Мля». И чуть не рванул с места! Ибо сидел я верхом на глиняном колоссе в виде колоса, стоящем на лесной поляне, а вокруг в том же порядке, как и функционеры, сидели… черт знает что! Живность какая-то, конструкции… На месте Гинера развалился лоснящийся конь с сигарой в зубах и огромным копытом пересчитывал костяшки у счетов, как давеча в хлеву - у свиньи. Рядом с конем как раз она сейчас и сидела. Повернулась, обращаясь к кому-то и – что за черт! – волк! Шов, идущий вдоль туловища зверюги, соединял левую половину свиньи и правую – волка! Свиноволк! Волк зримо тосковал, тогда, как свинья была сосредоточена, по-деловому взволнована.
- Ну вот, срослось, видите? – Конь показал на счеты, у которых все костяшки сбились в кучу и слиплись, как пельмени на шампурах, - Еще на Боржом осталось!
- На Боржом! – Воскликнул дядька в полукостюме бомжеватых цветов с музыкальным мешком на коленях,- Ты себе и на конЬяк, небось, собрал своим лютым КДК! Ни слова, ни шага! Слово – деньги! Фраза – дисква! Что, прикажешь, только в футбол играть? – Дядька для успокоения нервов нарвал полосочек из бумаги и стал делать из них поребрики. Потом, испытующе посмотрев на Коня, нажал на музмешок. Тот на высокой ноте издал: «КДК – дебилы!». Конь придвинул к дядьке свинью-копилку и дядька, сморщившись, сунул туда пару кюпюр, а когда Конь отвлекся, то и сложенный поребрик.
- Вопросы по цифрам есть? – Спросил Конь.
- Есть. – Встал кочегар с седыми черными усами, снял закопченный «петушок» с головы, такой же закопченной, и, по партийному мудро смотря на Коня, спросил, - Вот скажи нам, уважаемый Конь… Сколько коней топтало инопланетян в битве при Сраменском?
- Море коней! - Крикнула с места какая-то образина с перебинтованными большими ушами на большой голове и маленьким тельцем с присосками, - Океан!
- А сколько было наказано? - Сощурил глаза кочегар. – Два коня. Это что же получается, товарищи, практически весь табун за бесплатно получал удовольствие, метеля бедных большеухих? А мы ведь хотели с вашим дублем сразиться…
- Согласно пункту регламента, - Конь раскурил сигару, - Каждый из вас мог бы таким же образом отметелить присосочночленистых и получить удовольствие. Сомнительное весьма. Но вы не смогли или не захотели, пришлось нам. Можно изменить регламент. Кто за? Инопланетянин. Кто против? Остальные. При двух воздержавшихся. – Конь достал из папки листки, - Переходим ко второму вопросу. К выборам Президента. Были три кандидатуры: ваш покорный слуга, кочегар и свиноволк. Остался один. Свиноволк. Переходим к следующему вопросу… Календарь. Всем раздали проект?
- Счасливчик, - Ткнула Свиноволка Свинья, - Серебро у тебя в кармане. Предыдущие-то его только с этого поста брали…
- Аггххха, - Прорычал Свиноволк повернулся к свинье волчим боком, - Это если честно и искренне исполнять. А моя вторая половина на первое замахнется…
- Ну, тут маши, не маши, а на втором сверху будешь, проверено! – Включился в беседу Луженый Таксист в майке трех вокзалов, - Сам бы взялся, но заводной я, счеты сводить начну - костей не соберешь…
- Или снизу.- Баснул рядом мяч в кожаной кепке, измумуканный по всей поверхности буквой «М» И тут же втянул ниппель в тельце, потому как свиноволк занес над ним когтистое копыто.
- Так, календарь принят, - Конь что-то отметил на листочке, - Теперь телеправа, пул, то бишь.
Встала крылатая крыса.
- Требую показа матчей тех команд, чьи болелы заполняют стадионы! Вне зависимости от занимаемого места! У вас, маскалей, плешь же на плеши! Значит, у вас хреновый футбол! Народ не проведешь!
- Ага, - Сказал я про себя, - Не проведешь… Особенно за пятнадцать минут до начала матча… Турникет на турникете… А после матча за те же пятнадцать - выведешь… Но не со стадиона, а из себя…
-…показать все наши домашние матчи! – Запал Крылатой не иссякал, - И по спутнику! В прайд-тайм! Слышишь, свиноволк?! А то опять чемпионат Масквы залудите! Семь раз голешник Камненага Фупелю - по всем каналам! А достаточно один раз и в «Блеф-клубе»! Требую, короче. Утром и вечером. По два раза. А москалей по ночам. У них там в полночь только все начинается, спортбары всякие! Ночникам – в ночное! Я кончил. Жду.
- Правильно! Действительно! Хватит лудить! – Раздались голоса с разных сторон, - Давно пора столичное иго снять! – Поднялись увалень в сарафане, бутыль с карбидом и медведь с котомкой. Рядом, разбираясь, что к чему, увивалась змейка с потускневшей короной на голове, - Предлагаем снять перекос в сторону маскалей! За победу над ними, да и над Звенитом и Задурном, нам давать шесть очков. За ничью – три. А им по нынешнему регламенту! И разрешить нам пять замен, зря что ли по Африке катались? – Увалень поправил сбившийся сарафан и обратился к задумчивому барсу, - А ты чего молчишь? Засильщиков же восемь! И нас с тобой и новичками, развернувшимися реками этими – восемь! Посчитаемся! Ну, пусть не шесть очков, но хотя бы фору в пару мячей отторгуем! Че притих?
Барс зашевелил бровями. Покачал усами. Побил хвостом о пол. Все невольно стали следить за его кончиком. Пауза МХАТа. И вдруг барс упал на бок: «Возитесь, братцы, без трубы. Когда будет первый матч, не будите. Сам когда надо проснусь!» - и заснул.
Конь щелкнул пальцами у уха барса, потом распрямился и щелкнул зажигалкой, раскуривая очередную сигару и закрыл свою папочку, - Еще вопросы? Тогда разрешите заседание закрыть.
Раздался писк музящика: «КДК-дебилы!» и чуть погодя звон монет в копилке.
- Свиноволк, банкуй! Спонсора не профукай! – Конь передал папочку свиноволку и окинул взором пустеющую поляну. Заложил копыта за гриву и поднял голову, весело посмотрев на меня, крепко обнимающего колосс в виде колоса, и сказал:
- Детский сад закончен. Пошли в школу? – И добавил, усмехнувшись, - Ты не представляешь, какой же ты урод в режиме «Мля», Николай!
:-)

9. ВСЕ ИЗ БРАГИ!

На холодный и мокрый, покрытый бурым мхом, пол раздевалки гостей ступил Президент. Постоял в дверях, общупывая взглядом переодевающихся игроков, наткнулся на Приобщих.
- Где Сам?
Приобщих дернулся, запутался в гетре и сплюнул.
- Хуан его знает…
- Прессуха-то кончилась?- Спросил Президент у рядом возникшего переводчика с перебинтованной головой, - Светило наше было там?
- Было, - Переводчик потрогал шишку на голове и вздохнув, добавил, - Графином… За то, что вами отобранную у него фляжку не отдал-вылил…
Президент насупился.
- Лютует, значит? – Заварнин развернулся, - Где тут стадионный буфет?

Перед каменнолицым барменом сидел Таманцев. Стульчак был низковат и глаза коуча были как раз на уровне этикетки открываемой бутылки. Плоп. Бульк-бульк. Вжжжииик. Немалый стопарь, пущенный опытной рукой бармена, аккуратно доехал. Мягко уткнулся в подбородок. Правая рука коуча немедленно зажила своей жизнью. Она прекрасно знала, что и как надо делать. Край стопаря коснулся нижней губы и в тот миг, когда воздух погнал огненную воду внутрь, рука Заварнина резко опустила руку коуча.
- Нарушаем контрактные обязательства, Орел Иваныч?
Таманцев свернул нижнюю губу и его брови сначала пошли вверх, а потом сложились домиком. Помолчали. Президент сел на соседний стульчак. Достал сигарету, прикурил и вставил ее в рот Таманцеву. Тот резко затянулся, ополовинив ее одним затягом и грустно произнес, глядя на почти полный стопарь:
- Ты же знаешь, я бросил курить… тоже.
Помолчали.
- Ну, что, Орел, продули? И ведь как хорошо-то продули… Знатно. Пан Петр Жало вона как разжжужался на прессухе… А должен был трястись, как Петр Желе… И какие мысли? Ну, что, помогли тебе твои пОрты? Что ты в них нашел?.. Воспитывать будешь или менять? Чего молчишь?
Помолчали.
- А это не мои пОрты, - Сказал вдруг Таманцев, пробивая взглядом сторпарь, - Вот Лебедев мой игрок, а эти по… попуге… порты – не мои.
- Как не твои, когда ты сам мне надиктовал эту уйму сильв?! Я с ног сбился, искал, нашел их, деньги нашел, привез, а теперь ты говоришь, что они – не твои?! А чьи?!
- Твои! Я никого из них не заказывал. Лебедева только…
Помолчали. Таманцев грустно глядел в стопарь, Заварнин руками помогал рту искать воздух.
- А этих… кто заказал?! – Наконец воздух нашелся, - Я же помню, как ты сыпал именами этими… еле успевал записывать… Акстись, Иваныч! Э, не в этом смысле! – Воскликнул Заварнин, резко опуская правую руку коуча со стопарем, - Ты понимаешь, что ты говоришь?! Не твои порты?!
- Это вы не понимаете, что я говорю… А я говорю, что не заказывал этих проту… пр… Никого я не заказывал. Хотя нет, стопарь вот заказал…
- Ты ох… опупел! Да я затер до дыр диктофон, выписывая оттуда заказанные тобой фамилии! О! Точно! Счас найду и принесу! Он не заказывал, видите ли! – Президент сорвался с места. Скрылся в дверях.
Правая рука коуча знала, что надо делать. Хлюююппп. Брови стали менять угол. Морщины стали разглаживаться.
- Еще будете заказывать? – Спросил камнелицый бармен. Подлетел Заварнин и включил погромче воспроизведение диктофона.
- Вот, - Возбужденно дыша, воскликнул Президент, - Вот здесь ты заказывал этих портов! К этому моменту у Таманцева глаза стали похожи на перламутр. Коуч положил кулаки на стойку, вперился в бармена и жарким сипом, заплетая языком, зашипел:
- Будли я зака… зывать… Э-э, милый…Да! Сильно! Тиаааккк… уйх… Все, что есть! Все, что есть из браги! - Камнелицый бармен удивленно поднял брови. Ибо эти же слова шли к нему и от диктофона, как стереоэффект, - Да! Салат… Оливье… рибу… икру… Что ты на меня… свои гласа-лорнето… Ааа, скока на вес?… Гоооониш… Дай мни…барм… это… Счас, Семен… не Цицерон я… И все - на фи…веранду… Да, силь… вах, сельд… сель… дерлей… травки, короче! Все фреш… тьфу… свежее… из шкафбара… И чтоб все было! Мухой!
Таманцев перевел дух. Щелкнув, замолк слово в слово и диктофон. Бармен хлопнул блокнотом и, прежде чем пойти выполнять заказ, налил немалый стопарь. Рука Таманцева знала, что делать. Но опытная рука бармена катнул стопарь к правой руке Заверзина, ищущему воздух.
-----

10. ГОСТЕВАЯ САЙТА aksc.ur

Время: час с 24 до 0. Гостевая сайта aksc.ur:
24-01 01. Saluga О! Первый!
24-01 02. Samoda Копытом бьешь?
24-03 03. Saluga А что? Зарегистрирован, незабанен, имею право!
24-07 04. Samoda Ты бы так резво за пивом бы бегал…
24-09 05. Saluga А, что, были нарекания? Сегодня, вроде, в конце тренировки никто ничего не говорил…
24-17 06. Shemba Зато много думали! Принес на нашу беду местное, на меду что ли, вот у всех и слиплось… Счас ребята подойдут, когда отойдут, набьют тебе… клавишами…
24-20 07. Sam Test
24-22 08. Igna
Saluga, на набережной - один магазин, но имей в виду - разноцветные пчелки на банках – это обойный клей. Sam, ты как там?
24-27 09. Sam Test2
24-32 10. Gazz Так, все ли проголосовали за Irk’у в Фиксчерзе? Не лениться, не то завтра – кросс. Salug’у никто не видел? Вопросы есть…
24-42 11. Gazz А, Igna, когда я постил, то твое 08 не заметил… Но вопрос остается на контроле. Так, и к делу: об экскурсии… Кто из вас раскрасил Стену Плача в сбардаковские цвета с горизонтальной белой полосой и двумя римскими цифрами пять и в скобочках две латинские В? Кто из наших полузащитников ходил по Центру и громко орал: Мы можем обрезать всех одним ударом? Где вы взяли плакат на иврите – Все на субботник? И не говорите, что сами сделали! Ничего ведь руками не можете… У Fana 79-82 спрошу. Кто из вас на входе в музей сказал обыск-полисменше, что мы – женщины? Два часа потеряли… И перестаньте провоцировать местных водителей маршруток немыслимыми гонорарами, присылая им заявку от имени Vagner’a на поездку в Бразилию… Устали отгонять… В общем, так. Завтра кросс двадцатка, потом посмотрим… на ваш обрезной формат с Маккаби…
24-45 12. Sam Tjifu! Liagushiachia clava! Kak-kak… Kvack-kvack, vot kak! ;-)
24-48 13. Pegas Смотрю по 0-2 два раза… Что-то не то у вас там… Слушай, Сэм! А ты, возьми и представь, что за ЦСКА играешь, а против тебя – какой-то Лилль! Только с ПСЖ не перепутай! А то опять штуки три им загонишь!
24-52 14. Sam Gazz’y hotiat. Gazza – ne hochet. Govorit, russkogo ne znaete. Schas vse vse brosili, uchat.
24-53 15. Rakhim Где моя левая бутса?! Не могу же я всю неделю в правых тренироваться?!
24-55 16. Zhirko Rakhim, я знаю, где твоя левая! У Salug’i! Когда с Трентиньяной играли, он случайно две левых одел, пять забил и носит их теперь на счастье! :-)
24-58 17. Rakhim Да? Ну и пусть тогда… Не в бутсах счастье…
24-59 18 Отец Gimner … а в том, что нигде не жмет! Все, братцы, поговорили, и спать. Завтра – игра!
24-59 19 Отец Gimner Пойду-ка я Офигест почитаю…На сон грядущий. Может, какая новая покупка грядет?

Продолжение...

Назад.